Последний вздох Аполлона (Ридаль) - страница 20

Митя услышал детский смех и машинально пошел в том направлении. Дети смотрели кукольный спектакль в театре Гиньоль6. Впереди на низких скамейках сидели малыши, в клетчатых платьицах и шляпках они сами напоминали красивых фарфоровых кукол. Скамьи в задних рядах были повыше, их занимали ребята лет восьми-девяти и бдительные няньки. Сосредоточенный мальчик в последнем ряду вполне мог сойти за одного из его гимназистов.

Когда Митя только начал преподавать в 1894-м, всё, чего он желал – это приносить пользу. Тогда ему становилось радостно просто от мысли, что на свете есть Калверт Найтли, человек, поверивший в него. Больше двадцати лет он был робким и слабым, жил под чужой фамилией, в чужой семье, а порою казалось, что и в чужом теле. А потом в один миг обрел себя настоящего и стал жалеть лишь об упущенном времени. Он завидовал невероятной самоуверенности некрасивого болезненного мальчишки, проучившегося в Николаевской гимназии всего несколько месяцев. Кажется, его семья потом переехала в Тифлис. Но Мите хватило этих месяцев, чтобы заметить, с каким надменным видом гимназист пропускал мимо ушей насмешки сверстников над его шепелявостью и косоглазием. Он не был прилежен на уроках рисования, зато твердо знал, что станет поэтом. «И наверняка станет, – думал Митя, – если в Тифлисе бедолагу не приберет чахотка». Имей он, Дмитрий Гончаров, в восемь лет такую же уверенность в себе, сейчас он был бы уже знаменитым художником. Ничего, он наверстает упущенное. Пройдет еще пара лет, и Калверт напишет о нем статью и откроет его имя всему миру…

Вот только Калверт лежал теперь в полицейском морге, безучастный к дальнейшей Митиной судьбе.

Собор Нотр-Дам в сумерках почему-то вызвал у него безотчетный страх. Вжав голову в плечи, молодой человек прошел мимо серого каменного фасада, почти физически ощущая на себе взгляды уродливых гаргулий. На набережной перед отелем «Луксор» облокотившись о перила стоял Бэзил Холлуорд. Митя внезапно осознал, что бесцельно бродил целый день и ужасно голоден. Мигрень отступила, напоминая об утреннем приступе лишь легким головокружением.

– Добрый вечер, – кивнул американец. – Скверная история.

Митя молча остановился рядом, потирая озябшие руки: перчатки остались в номере. Плечо ныло под весом бесполезного этюдника. Вдруг он кое-что припомнил.

– Ночью я видел вас на лестнице. Что вы там делали, Холлуорд?

– Курил. Не мог уснуть.

Быстро взглянув на Бэзила, Митя принялся рассматривать правый берег Сены. Ощущение, что Холлуорд лжет, только усилилось. Вероятно, американец что-то почувствовал.