— Привет, Вик! Ты что, заболел? Хрипишь что-то. Завтра приедешь, как договаривались.
— Приеду, конечно, — Виктор откашлялся и уже почти нормально спросил, — Как дела?
— Да как обычно, — ответила Маша без малейшего намека на хоть какие-нибудь эмоции, — массажистка час назад ушла. Уроки сделала, сейчас немного почитаю и спать.
— А чувствуешь себя сейчас как? — он, как мог, постарался скрыть волнение.
— Да тоже как обычно. А почему ты спрашиваешь? — уже с интересом спросила племянница.
— Э-э, просто подумал, может какого-то другого массажиста поискать, если никаких изменений не наблюдается, — выкрутился Виктор.
— Ну-у, мне Лариса нравится вообще-то, с ней и поболтать можно, и делает она всё аккуратно и тщательно. А у тебя что, есть кто-то супер-пуперский на примете?
— Да нет пока, но если надо, найду!
— Я не знаю, — вздохнула девочка, — меня Лариса устраивает, давай пока оставим как есть.
— Хорошо, давай пока оставим.
Поболтав ещё пару минут о том о сём, попрощались до завтра. Виктор посмотрел на погасший экран телефона и разочарованно пробормотал:
— Не получилось.
Он заметался по комнате, пиная попадающуюся на дороге мебель. Через какое-то время, поняв бессмысленность такого поведения, пошел на кухню, налил стакан воды, залпом выпил его, налил второй, выпил половину уже мелкими глотками, уселся за стол и принялся рассуждать. Точнее — спорить с самим собой:
— Всё-таки случаи в студии и со «злым» следователем — простые совпадения? Как-то очень сомнительно. Слишком уж правильно пазл складывается… Или желание помочь Маше — недостойное? Нет, это ерунда, что может быть достойнее? Или я как-то неправильно его высказал? А как правильно?
Он попытался вспомнить как можно точнее, что он думал и что чувствовал перед тем, как произнести про себя те роковые фразы. И как именно их произносил. Ничего хорошего из этих воспоминаний не получалось:
— Я ведь в обоих случаях разозлился. Сначала на откровенно хамские слова в студии, а потом на абсурдные подозрения. Ну, это тогда они мне казались абсурдными…
Виктор встал, подошел к зеркалу в прихожей и стал с некоторым страхом внимательно разглядывать своё отражение.
— Это что же получается, я стал слугой дьявола? Или Коровьевым? А может — Бегемотом? Или, страшно подумать, — Азазелло? Раз исполняются только желания, высказанные по злобе? — с горечью спросил он себя зазеркального. — А если я вдруг кому-то пожелаю смерти? Тогда уж точно проще сразу застрелиться. За что это мне?!… Э-э, погоди-ка! - спохватился Виктор, — Этот… «демон» говорил о способности контролировать желания. И даже хвалил за это… Значит есть надежда, что непростительных глупостей можно избежать!