— Заберите…
— Что? — не расслышав, переспросил майор.
— Заберите у меня пистолет, — белыми от напряжения губами прошептала девчонка. — Я уже не могу. Я не хочу в вас стрелять, но я должна.
Окончательно придя в себя, Берестов разглядел, наконец, девушку и отметил тот факт, что если ствол оружия направлен на него, то взгляд девчонки сквозил мимо и вниз. Она старательно опускала глаза, не желая смотреть на жертву, что никоим образом не вписывалось в раз и навсегда устоявшуюся для любого знающего человека картину мира. При стрельбе всегда и неизменно надо смотреть туда, куда хочешь попасть. Если, конечно, речь идет о профессиональном стрелке. Предположение, что оружие, оснащенное ПБСом, случайно попало в руки первому попавшемуся постороннему человеку, отдавало идиотизмом. Александр заподозрил, что причина такого поведения девушки лежит в несколько иной плоскости, чем можно сходу предположить. Его удивил взгляд незнакомки, испуганно напряженный, но в то же время пустой и отсутствующий, такой, как если бы в сознании девушки вступили в противоборство два императива: библейская заповедь «не убий», и не менее четко выраженная, подавляющая волю команда на убийство. Почему-то исподволь пришло сравнение с зомби из дешевых американских ужастиков, когда злой дух вселяется в героя, что бы делать гадости, а его друг кричит: борись, борись, ты сильнее…
Мысленно послав к чертям все заумные рассуждения, Александр также медленно поднялся с места и, пройдя пару шагов, накрыл своей ладонью руку девчонки, опуская ствол пистолета вниз. Почувствовав его прикосновение, девушка посмотрела на Берестова удивленным взглядом и вдруг, видимо ощутив в руке тяжесть оружия, разжала кисть, уронив пистолет на землю. Она как-то вся обмякла и, наверное, упала бы, не устояв на ногах, если бы Берестов не прижал ее к себе, удержав от падения.
— Т-ш-ш… Тихо, малыш, тихо! — как мог, он попытался успокоить девушку, знаком показав друзьям, что все в порядке.
Усадив ее на скамейку беседки, Александр, достал платок и отдал его незнакомке, именно в этот момент, поднявшей на него свои карие глаза — озерца, переполненные слезами, грозившими вот-вот выплеснуться на щеки.
Вернувшись к входу, он двумя пальцами поднял пистолет, и передал его Павлу. Павел, вытряхнув из пакета на колени супруге принесенные апельсины, аккуратно уложил в бумагу оружие и устроил пакет рядом с собой.
— Так, все хорошо… Все хорошо, — повторил Павел с нажимом, укоризненно посмотрев на прижавшую ладони к щекам, бледную Ольгу, — еще тебя тут откачивать не хватало. Две обморочные тетки это уже через край…