— А перевозка!
— Единственное существенное препятствие. Но меня убедили. Вы бы видели их машины. Идут не шелохнутся. Одна такая стоит больше, чем моя квартира, дача и мы втроем вместе взятые.
— Ну мы, пожалуй, не так уж и дешево себя ценим, — вполголоса неприязненно буркнул Берестов. — Можете показать расписку? Вы записали паспортные данные родственников?
— Обижаете, господа! Все в расписке. Лично сверял.
— А расписка, конечно, на работе в кабинете?
— Зачем же. Такие вещи надо ближе к сердцу держать. Жизнь штука непредсказуемая. Не дай Бог случись что!.. Сейчас покажу.
Легко поднявшись с кресла, видно остатки сна оставили его, Андрей Игоревич ушел в другую комнату и, судя по звукам, открыл встроенный в стену сейф. Минуты три ничто не нарушало тишину, но вдруг, совершенно неожиданно, из соседней комнаты раздались реплики, использование которых солидным пожилым человеком несказанно удивило видавших виды оперативных сотрудников. Переглянувшись, друзья, не сговариваясь, кинулись на звуки родного русского-матерного языка.
Вбежав в соседнюю комнату, Павел и Берестов увидели хирурга сидящим на полу у раскрытого сейфа. При этом пожилой, уважаемый в городе врач расцвечивал свою речь выражениями, более приличествующими пехотному старшине, руководящему нерадивыми военнослужащими по призыву при выполнении хозяйственных работ. Документы, хранившиеся в сейфе, были в беспорядке рассыпаны по полу вокруг него.
— Её нет. Ничего нет… — вяло сказал Андрей Игоревич, глядя мутным взглядом куда-то мимо вошедших офицеров.
— Расписки нет? — уточнил Павел, надеясь на чудо, хоть все и так было ясно.
— Да, и… короче ничего нет! — покачав головой, рассеяно подтвердил хирург.
Шагнув вперед, Берестов взял из рук врача девственно чистый лист бумаги. Оглядевшись, он заметил на полу конверт и пачку бумажных листов, по форме и размерам соответствующих билетам Банка России достоинством в тысячу рублей. Они также были чисты.
— Это лист, на котором была расписка? — спросил он, поднеся листок бумаги к глазам Андрея Игоревича, а затем, зацепив одну из бумаг, ехидно добавил: — И денежки, небось, тоже тю-тю!? А? Ведь были же денежки?
— Какие?.. А… Да!.. — сразу сник Андрей Игоревич — Это конверт, в котором мне дали деньги, и сами деньги. Точнее то, что от них осталось.
— Как все было?
— Они меня долго убеждали, не хотели уходить без девчонок, а я устал как собака! Поймите, две полостных за ночь! Без отдыха и перерыва. Это только врач оценит!.. Как затмение нашло. Тем более, как я говорил, такое допускается, а существенных противопоказаний не было. Я и уступил!