Думать не хотелось, ругаться и спорить тоже. Непонятная опустошенность волной затопила сознание. Берестов был зол на себя и на весь белый свет. Создавалось впечатление, что он центр зла, и все, кто соприкасается с ним, внезапно погибают. Он добрался до Управления на автомате, не помня, как доехал.
Апраксин ждал в кабинете, разглядывая фотографию Замогильного, изъятую из экземпляра его личного дела, хранящегося в отделе кадров. Увидев мрачного Александра, он жестом предложил присесть. После недолгого молчания просто сказал:
— Не переживай. Не твоя вина. Видимо он сам прокололся. А может, по иным причинам убрали. Он же сам говорил, у них это просто.
— Поймите, Андрей Викентьевич. Как бы это не кощунственно звучало, но меня больше расстроило то, что потеряна нить к «Фениксу». Потянув за нее можно было весь узел распутать.
— Обычно говорят клубок…
— Это в книжках и кино. Меня кино уже не заводит. Меня этот чертов «Феникс» достал конкретно. Они мочат людей как мух. Причем тех, кто хоть как-то соприкоснулся со мной. Я уже на грани того, что бы в мистику поверить!
— Ты здесь не причем. Просто ты занимаешься этой темой вот и все. Был бы я, сидел бы сейчас и переживал также как ты. Они, судя по всему, чистят тех, кто имеет контакты с нами без определенной санкции своего руководства. Ведь кто-то, судя по видео, у них должен контактировать с нашими структурами, коль скоро они рассчитывали оставить себе возможность доступа к нашим базам данных. Кстати всеми аналитиками и иже с ним уже плотно занимается собственная безопасность. Всеми, кого хоть как-нибудь, имеется ввиду по возрасту, можно подозревать в связях с «Фениксом». Так что наплюй на мистику.
Посмотрев на расстроенного подчиненного, полковник Апраксин поднялся из-за своего рабочего стола, закрыл дверь на ключ и достал из стенного шкафа бутылку коньяку и два бокала. Налив янтарную жидкость, он подвинул один бокал Берестову, второй взял сам. Повертев головой, извлек из другого отделения шкафа шоколадку и просто сказал:
— Давай. Все проходяще.
Вторую выпили молча.
— Ну вот. Вроде как и Деда твоего помянули. Что бы там ни говори, а в свое время опером был сильнейшим. Войну прошел. Да я тебе говорил, легенда Управления в мои лейтенантские годы, — произнес Апраксин, убирая бокалы и бутылку в шкаф. А теперь давай о работе. Итак, что мы имеем?
— Нового — ничего. На данный момент Дед был единственной возможностью выйти на этот злосчастный «Феникс». Теперь нет и ее. Конечно и мы и милиция начнем отрабатывать его связи и контакты, пробивать установленных в этой связи людей. Возможно это что-то даст. Но вот время! Дед говорил, что со временем как раз напряг.