Согнав лирически-философский настрой самокритичной фразой, в том смысле что его мысли уж очень созвучны названию американского фильма «Унесенные ветром» («Плагиатишь, братец!»), Берестов посмотрел вслед уходящим юноше и девушке. По итогам разговора он понял, что сама Вероника знала мало, ведь основная представляющая интерес информация была получена как раз от парня. Однако он также понял и то, что умная девчонка специально упросила друга отвести ее к нему, сославшись на необходимость разговора, что бы дать возможность рассказать все, что он знает, именно Славке. Сам мог и не решиться, а так — сопровождал подругу. Герой, так сказать, защитник.
Неожиданный разговор с Вероникой и Славкой навел майора на некоторые мысли, и мысли эти были весьма неутешительными.
— Здравствуйте, Андрей Игоревич.
— Это вы, молодой человек? Господи! Когда вы появляетесь, у меня начинаются сразу неприятности. То ваш друг пол дня руки заламывал…
— Паша?
— Образно, молодой человек, образно! У меня потом эти самые руки два дня тряслись от возмущения. Я даже водку пил! Много водки! А руки, батенька, это хлеб хирурга. И жизнь пациента… Так вот, то он руки, то его самого режь…
— Как же вы дрожащими руками Павла оперировали?
— Не цепляйтесь к словам. Как надо оперировал. Павел Петрович, на самом деле, достойный человек, несмотря на то, что в меру испорчен, конечно, своей работой. Какие дурные манеры! Подозревать в чем-то уважаемого человека! Меня то есть… Он мог бы найти себе много лучшее применение. Как и вы юноша. Что вам, наконец, от меня угодно?
Облегченно вздохнув, ибо уже собирался сам прервать возмущенные разглагольствования обиженного доктора, Берестов, взяв хирурга под локоть, вывел его из потока посетителей, входящих в здание больницы и выходящих из него.
— Андрей Игоревич, вам не знакома Ольга Францевич?
— Эта бедная девочка? Как не знакома. К сожалению, она у нас была частой гостьей. Была, знаете, в нашей поликлинике под динамическим наблюдением.
— Андрей Игоревич, поймите правильно. Это не праздный интерес и я не пытаюсь выведать у вас врачебную тайну. Можете, конечно, не говорить, но мне хотелось бы знать, чем болела Оля?
— Вам не скажешь! Как же. — возмущенно произнес хирург, но, сменив, как говорится, гнев на милость, сказал:
— Никакой тайны нет. Тем более ей сейчас все равно. У девочки был порок сердца. Интересный, знаете, случай. Мы это только недавно установили, года два, а так подозревали…
— Андрей Игоревич, — поспешил прервать врача Берестов, по его виду поняв, что он собирается углубиться в узкоспециальные подробности «интересного случая», — А ее медицинская книжка у вас? История болезни?