– Ирри, родной! Услышь меня. Я жива… Не бойся за меня… Все будет хорошо, родной…
И он откликнулся:
– Я тут, родная, я слышу тебя. Мы ищем тебя… жди. Ничего не бойся…
– Ганга, сестра моя. И я тебя слышу! Что с тобой? Где ты? – это ответила ей Ильридана. – Я приду тебе на помощь…
Пение закончилось, и голоса исчезли. На стоянке установилась небывалая тишина. Даже ветер стих и затаился в листьях деревьев. Постепенно все стали отходить. К эльфару подошел Лу Мин и положил у его ног золотую монету. Он вытер глаза и тихо произнес:
– Спасибо, бледнолицый, ты помог мне вспомнить Родину, – и отвернулся, вытирая слезы на глазах. За ним подошел чернокожий Ремсурат и тоже положил у ног эльфара золотую монету.
– Ты пел божественно, – произнес он и похлопал его по плечу. Следом потянулись остальные. Горка монет у удивленного снежного эльфара росла. Купец положил два золотых и неопределенно покачал головой. Ничего не сказал и ушел в темноту.
Все уснули умиротворенные, кроме часовых, что вздрагивали от любого шума.
Рассвет принес с собой теплые лучи светила, пение птиц и… фримданов. Их стоянку плотным кольцом окружили всадники на лошадях, и их было много, несколько сотен. Они не нападали, а стояли молча, окружив лагерь.
– Приехали! – зло проговорил Ремсурат и стал оглядывать ряды всадников.
Коротышка был прав. Их у Оазиса ждали пустынные разбойники. Он оказался провидцем.
Рядом с всадником, который держал бунчук племени, поднялась рука с веткой.
Ремсурат обернулся к хмурому купцу.
– На переговоры зовут, – проговорил он. Тяжко вздохнул и направился к своему дракону, сел и выехал навстречу к тому, кто держал ветвь.
Он ехал не спеша, обдумывая, что понадобилось столь большому войску фримданов здесь, у Оазиса. Это была мирная территория, и закон пустыни не разрешал нападать на путников, иначе судьба не будет благосклонна к нарушителю правоверных традиций.
Он подъехал ближе и остановился в пяти метрах от переговорщика. Натянул поводья и, ни слова не говоря, посмотрел на седого жилистого фримдана с ветвью.
Тот тоже выдержал паузу, разглядывая чернокожего. Затем произнес:
– Ты с юга, воин, из полосы влажных лесов, и знаешь наши законы. Я Эрмискар, хубаб племени Шаалво. Мы хотим забрать воительницу альмар и бледнолицего певца души. Вы же можете следовать дальше.
– Я Ремсурат, начальник охраны каравана. Я передам ваши требования, хубаб саи Эрмискар. Альмар и певец не принадлежат каравану, они пристали в дороге. Мы за них не отвечаем.
«Хубаб – вождь. Альмар – женщина».
– Я услышал тебя, черный, – презрительно скривился пустынник. – Альмар сражалась за вас. Иди и передай наши требования тому, кому они предназначаются. – Он бросил ветвь на песок.