Теодор Хольман сказал мне тогда: «Нет, Айаан, если бы Тео был жив, твои слова оскорбили бы его. Он не хотел умереть в собственной постели. Работая над “Покорностью”, он чувствовал себя настоящим рыцарем. Он погиб в борьбе за свободу самовыражения – за то, ради чего жил. Было бы гораздо хуже, если бы его свели в могилу рак или какая-нибудь глупая автокатастрофа. Его смерть несет в себе глубокий смысл. Он был моим другом, и я не хочу, чтобы ты винила себя за его смерть».
Я была благодарна Теодору за его добрые слова. Я попрощалась с Тео. Сам он не верил в загробную жизнь. Я тоже больше в нее не верила. И я тогда подумала – вот, значит, как выглядит конец жизни.
После этого мы с Теодором и Гейсом выпили по чашке кофе в приемной больницы. Они шутили, стараясь поднять мне настроение; они по-своему справлялись с потерей своего дорогого и эксцентричного друга. Мужчины сказали мне, что и сами они, и другие знакомые Тео пытались связаться со мной, однако кто-то дал им неправильный номер, так как из трубки неизменно раздавалось: «Авиабаза Вунсдрехт».
Значит, вот где меня держат, подумала я. Военная авиабаза Вунсдрехт находилась на границе с Бельгией. Когда мы собрались уезжать, я сказала старшему охраннику:
– Я знаю, куда мы едем. В Вунсдрехт.
Он смотрел на меня несколько мгновений, после чего сказал:
– Уже нет. – Он очень разозлился, узнав, что у Теодора оказался мой номер. – Кто разрешил вам сообщать эту информацию? – спросил тогда он.
После этого никому не было позволено иметь номер телефона для связи со мной.
Тем вечером, после того как я попрощалась с Тео в морге, меня отвезли в полицейский учебный центр в Хогерхайде под Вун-сдрехтом. Я спала в одной из комнат для курсантов, мучимая кошмарами. От шерстяного одеяла мое лицо распухло, а глаза начали слезиться. Утром в понедельник мне предстояло вновь отправиться в путь, так как курсанты должны были прибыть в центр к началу занятий и меня могли увидеть. Меня шатало от всех этих переездов и недостатка сна, и я попросила охрану позволить мне остаться. Однако старший телохранитель сказал мне: «Нет, мы не можем доверять всем курсантам, они еще не полицейские».
Рано утром в понедельник меня перевезли в Министерство иностранных дел. Йозиас ван Аартсен, лидер либеральной парламентской фракции, был тогда министром иностранных дел, и, благодаря его стараниям, меня разместили в одном из офисов в относительной безопасности и вдали от прессы. Моей ассистентке Айрис разрешили навестить меня; у меня не было ничего, кроме телефона и телевизора.