Спустя несколько дней я написала письмо семье Тео. Прежде чем доставить его по адресу, охрана внимательно проверила письмо на предмет наличия намеков о моем местонахождении.
В среду утром новости начались с сообщения о том, что полиция окружила жилой дом в Гааге, в пяти минутах от того места, где я провела ночь. Кто-то из засевших в здании бросил в полицейских ручную гранату и ранил нескольких человек. Жители соседних домов были эвакуированы. Воздушное пространство над всем городом было закрыто для гражданской авиации, а к месту боя стягивались специальные подразделения. Никто не знал, что именно происходит; было такое ощущение, будто Гаага находится в осаде.
В течение нескольких дней Нили Крус и Йозиас ван Аартсен общались с представителями различных служб безопасности относительно того, что мне следовало делать дальше. Они решили, что лучше всего сделать то же самое, что и в 2002 году, когда в мой адрес поступили первые угрозы, – временно покинуть страну. Это дало бы мне возможность отдохнуть, оплакать смерть Тео и, в целом, выждать, пока не уляжется шум. К тому времени, предположительно, все соответствующие службы безопасности придут к общему мнению, в какой степени опасны угрозы в мой адрес и что именно следует предпринять в их отношении.
Осада здания в Гааге была в самом разгаре, когда моя охрана сообщила мне, что я уезжаю в Соединенные Штаты. Меня отвезли домой и дали мне три часа на сборы.
Я не представляла себе, что следует взять с собой; мне просто было сказано, что я отправляюсь в США. Я даже не знала, какую одежду брать – теплую или легкую? Мой мозг просто перестал функционировать. Закончилось все тем, что я распихала всю свою одежду и книги по чемоданам, а когда чемоданы заполнились – засунула остатки в огромные пластиковые сумки на молниях. Мои действия фактически были лишены здравого смысла, однако никто не сказал мне ни слова. Охранники молча погрузили весь мой багаж в бронированные автомобили.
Меня отвезли на авиабазу Валькенбург под Гаагой, где мы остановились прямо на взлетной полосе. Перед нами возвышался военно-транспортный и разведывательный «Орион». Поднимаясь по трапу, я сказала себе тоном учителя: «Постарайся запомнить все, что увидишь. Это – уникальный опыт». Я чувствовала себя абсолютно спокойной, словно мое тело и сознание существовали отдельно друг от друга. Шторы на всех иллюминаторах были опущены, и мне было приказано не подходить ни к ним, ни к дверям. На борту самолета находилось множество солдат в униформе; меня продолжали сопровождать двое агентов DKDB. Обязанности старшего охранника исполнял Пит, о присутствии которого я просила и которому доверяла.