«Ничего себе, это еще что такое?» – возмутился Герман. Он просто не мог поверить, в какой обстановке мне приходилось жить и с каким отношением к себе иметь дело. Возможно, к тому моменту я успела привыкнуть к этому, однако, вновь оказавшись в Голландии, я начала понимать, что тут что-то не так.
Во время интервью для NRC Тьирд – один из сотрудников, отвечавших за мою безопасность, – настоял на своем присутствии в комнате, аргументировав это необходимостью убедиться в том, что ничто из того, что я скажу, не поставит под удар мою безопасность. Когда Тьирд вошел в офис, Франк Вермулен практически потерял дар речи от удивления.
После окончания интервью я попросила Тьирда выйти, и мы с Франком смогли наконец-то поговорить как старые друзья. Когда дверь за ним закрылась, Франк спросил меня:
– Как долго это будет продолжаться? Они не могут бесконечно скрывать тебя за границей. Это настоящее безумие. Ты – член парламента, и ты не совершила никакого преступления, однако телохранители контролируют даже то, что ты говоришь. Знаешь, вся эта ситуация напоминает мне бывший Советский Союз.
– Я не понимаю даже половины происходящего. Иногда у меня складывается впечатление, что они не готовы доверить мне мою собственную жизнь, – ответила я.
На следующий день мне сказали: «Мы отправляемся в соседнюю страну, после чего вы вернетесь в Массачусетс». Охрана сменилась – она менялась каждые восемь дней, – и я не знала ни одного из своих новых охранников. Больше мне не было сказано ни слова. Мы пересекли границу с Германией и остановились в каком-то убогом и грязном отеле в городке под названием Меккенхайм, хотя в то время я не имела понятия о том, где именно мы находимся.
Там я наконец решила, что пора что-то делать с создавшейся ситуацией. Я решила постоять за себя. И тогда я ушла. Просто вышла из отеля купить кофе и подышать свежим воздухом.
В коридоре на страже находился младший сотрудник DKDB, Роберт. Он посмотрел на меня так, будто я внезапно сошла с ума, догнал меня и спросил:
– Что вы делаете?
– Хочу выпить кофе, – ответила я, не останавливаясь.
Роберт был профессиональным полицейским, привыкшим защищать других людей, поэтому он последовал за мной. Снаружи отеля не было ни души; стоял жуткий холод.
Я увидела дорожный знак и сказала:
– Так, значит, мы находимся в Меккенхайме, в Германии. Будем следовать знакам и дойдем до центра города.
Роберт шел в нескольких шагах позади меня, разговаривая на ходу с Гендриком; он находился при оружии, но очень нервничал. Я же была спокойна. Воздух был свежим и чистым, и я наслаждалась прогулкой. Однако это было утро воскресенья, и большинство магазинов Меккенхайма было закрыто. Я увидела какой-то бар, заглянула внутрь и спросила: «Кофе?» Ни я, ни Роберт не знали немецкого. Бармен кивнул.