Глубоко убежден, что большевики растеряются от отсутствия всякого сопротивления и пойдут вперед, нервно ожидая какой-нибудь скрытой пакости, а затем совершат какое-нибудь насилие или другую оплошность, а тогда я смогу повернуть общественное мнение казармы определенно на свою сторону и атаковать врага. Заканчиваю мелкие распоряжения о дозорах на Петергофском шоссе для предупреждения о возможном наступлении 2-го Пулеметного полка из Ораниенбаума, сговариваюсь с Советом о дежурстве броневиков у Тавриды и у штаба, предупреждаю городские власти быть готовыми всякую минуту развести мосты, потушить электричество, убрать трамваи и проч., а затем ложусь часок-другой поспать, получив приятное известие, что у моих ближайших соседей, преображенцев на Миллионной, настроение твердое и хорошее.
Утром Петроград производит впечатление мертвого города. Испуганный обыватель спрятался, войска сидят по казармам. Только два ленинских броневых автомобиля разъезжают, очевидно, производя разведку, да несколько грузовиков, наполненных большевиками с пулеметами, катаются по опустелым улицам.
Начинается дело с небольшой перестрелки около штаба на Певческом мосту, где большевистский грузовик сделал несколько выстрелов неизвестно по кому. Спрятанная у меня во дворе дружина Георгиевского союза выскочила и после непродолжительного столкновения захватила грузовик. Большевики бежали, оставив, между прочим, пулемет, который торжественно приволакивают ко мне как первый трофей. Жалую его георгиевцам. Эти молодцы, упоенные победой, просят разрешения атаковать редакцию ленинской «Правды», находящуюся недалеко от штаба на Мойке. Благословляю их на это дело. Они выполняют его быстро, без кровопролития, несмотря на присутствие в редакции караула от сапер, и приволакивают в штаб корзины, наполненные большевистской литературой.
Тем временем обозначается наступление противника. Прибывают из Кронштадта на пароходах и буксирных баржах неприятельские отряды, численность коих исчисляется паникерами во много тысяч. Высадка происходит на Васильевском острове, где к кронштадтцам присоединяются финляндцы, солдаты 180-го запасного полка и прочая дрянь. Эта колонна, по-видимому, самая главная, берет направление на Таврический дворец. Туда же двигаются из Заречных частей вместе с вооруженными рабочими солдаты 1-го запасного, 1-го пулеметного, Гренадерского и Московского, а с моей стороны, конечно, большое число павловцев.
Итак, первая цель противника — захватить Тавриду, этот мозг всех народных движений, и, водворившись там, покорить все остальное. Как идея, довольно остроумно. По телефонным донесениям Никитина в Совете царит паника невероятная. Одобряю усиления караула в Тавриде из ближайших частей, но опять-таки, несмотря на назойливое жужжание всяких советчиков, отказываюсь от активных действий.