этого требует.
Переговоры осложняются явным сочувствием офицерского состава, видящего в малороссах оплот для наведения порядка. Однако, после некоторых уступок с обеих сторон, продолжительные прения заканчиваются к обоюдному удовольствию. Наступает опять затишье в украинских делах, а затем получается сюрприз, о коем я упомянул выше.
Как-то утром мне доносят из Семеновского полка, что маршевая рота, приготовленная к отправке на фронт для укомплектования действующего полка, задержана вследствие протеста украинцев. Я в ярости, так как отправка маршевых рот сильно помогает разгрузке столицы от лишних войск, а кроме того, полки 1-й дивизии никогда не жаловались на качество присылаемых укомплектований, как то неизменно делали полки 2-й дивизии. Поэтому задерживать приток свежих сил в 1-ю дивизию на фронте крайне нежелательно.
Еду к семеновцам, собираю полковой комитет и предлагаю украинцам объяснить, в чем дело. Оказывается, они получили предписание от Петроградской Рады, являющееся последствием инструкции из Киева и заключающееся в том, чтобы не допускать отправки на фронт солдат из украинцев до тех пор, пока правительство не согласится с требованиями Центральной Рады. Приготовленная к отправке рота семеновцев заключает в своих рядах 30 % украинцев, а потому они не могут допустить ее выезда из столицы. Меня лично они, мол, очень любят и уважают, но должны повиноваться требованиям Петроградской Рады.
После этого господам украинцам приходится выслушать довольно резкую отповедь от некоторых русских членов комитета, а затем я говорю, что раз они сваливают всю ответственность на Петроградскую Раду, то я желаю потолковать с этим учреждением и спрашиваю, когда оно собирается. Оказывается, будет заседание сегодня же в 8 часов вечера в Морском кадетском корпусе. Прошу предупредить Раду о моем посещении и удаляюсь, подвергнувшись, по обыкновению, дружественной демонстрации семеновского комитета.
Еду в Довмин понюхать высшую политическую атмосферу. Узнаю, что у правительства действительно сильный конфликт с Центральной Радой, стремящейся чуть ли не к полной автономии, что кое-кто из министров уже в Киеве переговаривается и что только что получена конфиденциальная телеграмма о достигнутом соглашении, причем, конечно, правительство сильно сдало по всем пунктам, в том числе и в вопросе об украинских частях: они будут формироваться везде и чуть ли не под наблюдением военного секретариата Рады, который будет сноситься со штабами фронтов и округов. — Недурно.
Я умиляюсь от такого постоянства во взглядах правительства и радуюсь, что предугадал формирование украинских частей. Содержание телеграммы, конечно, секрет, пока весь состав правительства не обсудит достигнутого соглашения, но результат предстоящего обсуждения предугадать нетрудно. Намотав все это себе на ус, еду вечером в заседание Рады.