После уроков учителя собираются в спортзале поиграть в волейбол. Осталовы с Марком подтягиваются со стороны улицы на карнизах и комментируют матч: «Авантюра-то! Авантюра! А Гадючка! Ай, упал! Гадючка упал!»
«Штурм Дворца во время Осеннего Бунта? — переспрашивает Одиссей и двигает рукой, будто подбрасывает ладонью мяч. — Это все равно, если бы морское училище штурмовало нашу школу. Семеро к одному — годится?»
Он является на уроки расслабленным с похмелья или заново пьяным. Школьники принимают исходящий от историка аромат за дезодорант, и только Розеткин, сын пьяницы, молвит: «А это — перегар», — за что зарабатывает от генеральского сына Тачанкина по скуле.
Бессменным с шестого по восьмой класс оказывается физик. «Я не привык бегать», — говорит он, когда ребята, принявшие смену учителя за правило, удивились Ивану Михайловичу. «Мы, Гопко, — сообщает Иван о всем своем роде, — доводим дело до конца». Фразу эту Осталовы связывают с «жестокими мерами» Гопко. Они заключаются в том, что за провинность физик берет ученика левой рукой за загривок, сжимает и шествует так, манипулируя в ритме шагов указкой, до черной лестницы, ведущей в спортивный зал, в кабинеты труда и домоводства, и — на улицу. Замерев у последнего пролета, Иван резко направляет организм школьника вниз. Толпа ступает вслед за Гопко, верещит, указывая туда, где, уткнувшись в стену, сидит ученик. «Он расправляется так только с детдомовцами и детьми пьяниц», — выводит из своих наблюдений Сережа.
Школа в старинном трехэтажном здании. Помещений — масса, и недолго задерживающиеся учителя не успевают со всеми ознакомиться. Директору — Аделине Карловне — этим заняться некогда. Преподаватель слесарного дела — Борис Борисович Расхитилов — знаток дома и, приглашая кого-нибудь из «обаятельных училок» на экскурсию, наказывает захватить провизию и какие-нибудь теплые вещи: «Имеются участки с холодной атмосферой даже в летний период». И, наоборот, в жарких помещениях рекомендует: «Разоблачайтесь, а то распаритесь. Ничего-ничего — здоровье важнее. А я — не в счет. Я ж вам — папочка. Ха-ха». И касается ребрами и щекой спутницы.
У Расхитилова автомобиль марки «Победа» и катер, нареченный «Вперед». Как-то Осталовы, познавшие тайны изготовления трафаретов, скопировали букву «В», затем замазали ее единым для всего судна красным цветом, ту же букву отпечатали на бортах через увеличенный интервал. Не сразу обнаруживает Борис опошление своего корабля. Но в то же утро заполучает кличку «В перед».
Осталовы не только присваивают клички, но и передразнивают учителей, как и прочих взрослых, — речь их, манеры. Усвоенные друзьями, миниатюры хранятся в памяти годами, и когда, время спустя, сочинив и отбросив еще какое-то количество эпизодов, братья встречают тех, прошлых, друзей и вдруг слышат от них давно забытые истории — эхо их, души Осталовых скорбят: «И это — все?»