У Марго похолодело внутри.
— Вообще-то я уже несколько дней пытаюсь до нее дозвониться и предупредить о нашем приезде. — Она сжала руль и вздохнула. — Вообще-то я не хотела ей говорить, а потом мне стало стыдно, ну и…
— И чего?
— Не знаю, она не берет трубку.
— Хм… — Мигель заерзал. — Может, телефон разрядился?
— У нее стационарный. Даже два — на работе и дома.
— Может, куда-то поехала?
— Она никуда не ездит.
На запотевшем лобовом стекле виднелись разводы от предыдущих попыток его очистить. Марго резко втянула носом воздух.
— Неужели ей никогда не хотелось попутешествовать? — недоуменно нахмурился Мигель.
— Ну, она всегда мечтала побывать в Йосемитском национальном парке и Гранд-Каньоне. Даже не знаю почему.
— Старая добрая трещина в земле, Марго. Божественное творение. Неудивительно, что ей хотелось на нее поглядеть.
— Для корейских иммигрантов это что-то вроде ритуала — поездить по национальным паркам, надев походные шляпы, штаны хаки и тому подобное. Такие места для них как символ Америки.
— Уверен, с твоей мамой ничего не случилось, — попытался успокоить ее Мигель. — Когда вы в последний раз виделись?
— На прошлое Рождество.
— Может, у нее куча дел. Скоро приедем и узнаем.
— Да, наверное. Наберу ей еще раз, когда остановимся.
Тугой ком в груди все нарастал. Марго нервно покрутила радио, но шли одни помехи, сквозь которые изредка прорывались отрывки рекламы и голос ведущего.
С мамой все будет в порядке. И с ними все будет в порядке.
Теперь, после переезда Мигеля, у Марго появится повод чаще приезжать в Лос-Анджелес. Дорога впереди походила на яблочную кожуру. Дворники безжалостно сметали со стекла капли дождя.
В Калифорнийском городке Реддинге, окруженном горами и густым лесным заповедником, Марго с Мигелем остановились в первой попавшейся закусочной — с засаленными ложками, красными диванчиками из дерматина, музыкальным автоматом и официанткой в белой форме. Хостес, светловолосая девушка с хвостом на макушке, подвела их к одному из столиков и вручила ламинированные меню. За стойкой в одиночестве сидел старик в сетчатой кепке, которые обычно носят дальнобойщики, за соседним столиком две девочки раскрашивали бумажные салфетки под присмотром родителей.
Родом из Лос-Анджелеса, из Корейского квартала, где повсюду одни корейские да мексиканские кафешки, Марго всегда считала классические американские закусочные «очаровательными» и «романтичными» — они часто выступают декорацией для фильмов и рассказов о скромном героизме порядочных, трудолюбивых белых американцев, отдыхающих перед очередным подвигом. Когда Марго переехала в Сиэтл восемь лет назад, у нее появились первые белые друзья — люди, которых будто совсем не заботят их корни, цвет кожи и внешность в целом; словно весь мир создан для них — что в некотором роде правда. Многие из них — с голубыми глазами и узкими носами, — даже не обладая модельной внешностью, казались привлекательными просто потому, что были белыми.