Два кофе спустя я открываю записки по делу и хлопаю глазами, пытаясь разогнать туман головной боли, поселившейся за правым зрачком. Корона против Мадлен Смит. Центральный уголовный суд. Дело переведено из мирового суда Камберуэлл-грин, ближайшего к месту совершения преступления, богатого жилого района на юге Лондона.
Пищит сотовый, и я тотчас хватаю его, надеясь, что Карл готов помириться.
«Что скажешь о деле?»
Патрик! Волна радости сменяется злостью. Как он смеет писать мне в уик-энд, особенно после того, как мы расстались?! А потом меня осеняет.
«О каком деле?» – пишу я в ответ.
«О деле Мадлен Смит, твоем первом убийстве, так ведь?»
Кажется, об этом деле я Патрику не рассказывала. Мало-помалу меня осеняет, и я просматриваю записки. Вот оно! На последнем листе указаны адвокаты, инструктирующие представителя в суде, «Сондерс и Ко°», фирма Патрика. Я спрашиваю себя, чем заслужила это дело – как далеко зашла, сколько раз у нас было, как сильно, как быстро. Только я знаю, что суть не в этом. С работой Патрик дурака не валяет. Только со мной.
Телефон снова пищит.
«Хм, да, всегда пожалуйста!»
А он строптивый!
«В пятницу я сказала, что между нами все кончено».
Я чувствую себя пятнадцатилетней.
«Помню-помню, но работа есть работа. На след. неделе предвар. встреча. Клиент хочет увидеть тебя в ближайш. время. Я согласую у секретарей».
Конец разговора, но не конец интрижки. О пятнице ни слова, беспокоиться мне не о чем. Трахни Патрик кого-то еще, он наверняка сообщил бы. Хотя мне должно быть по барабану. Я возвращаюсь к своей эсэмэске: «В пятницу я сказала, что между нами все кончено» – и стираю ее. Стираю всю беседу. Может, ради своего брака мне нужно отказаться работать с Патриком? Но дела вроде этого – моя профессиональная мечта. Я просто выполняю свою работу.
Чуть позже я откладываю записки и начинаю готовить ужин. Медленно крошу луковицу. Нож ловит последние солнечные лучи – я поворачиваю лезвие и так и эдак, пуская по стенам и потолку солнечных зайчиков. Этот большой кухонный нож мы получили в подарок ко дню свадьбы. Помню, я тотчас дала монетку дарительнице, своей школьной подруге Сандре. «Не хочу резать любовь на части: мы слишком давно знаем друг друга», – сказала я, а Сандра улыбнулась и спрятала монетку в карман.
Мадлен Смит любовь не просто резала, а рубила, кромсала, неоднократно колола ножом – в своей клапемской спальне нанесла мужу пятнадцать различных повреждений. Смертельными могли оказаться несколько, хотя, согласно фабуле дела, составленной обвинением, наиболее вероятным патологоанатом назвал порез, едва не рассекший яремную вену. На фотографиях места преступления хорошо видны красные пятна на белом постельном белье.