- Ну, это чепуха, — сказал отец, — я мог бы одолжить тебе двадцать пять долларов.
Рокси разразилась смехом, который удивил обоих родителей.
- Тысяч, папа. Двадцать пять тысяч.
Джордж выронил газету, сделав резкий вдох.
- Двадцать пять тысяч долларов! — проревел он, — они дали тебе двадцать пять тысяч за ту вещь, и ты думаешь, что сделала ошибку?
Забыв о потрясении родителей, Брук взглянула на часы на стене, и увидела, что уже было больше восьми.
- Может быть, они открываются в восемь, — пробормотала она, — может быть, просто стоит туда съездить.
Она повернулась к Рокси, не обращая внимание на состояние отца и матери.
- Рокси, думаешь, мне просто стоит туда съездить?
- Это не помешает, — сказала Рокси, — все равно тебе придется ехать и забирать ее оттуда.
Мама вскочила с кресла.
- Ты собираешься возвратить эти деньги? Ты что, с ума сошла?
- Да, мама, — сказала Брук, и взяв сумочку, направилась к двери, не оглядываясь, — думаю, да.
— Что значит, вы продали ее? — голос Брук дрожал от волнения, когда она стояла в галерее, изумленно смотря на Хелену.
- Вчера вечером, дорогая. У меня тут не ломбард, сама понимаешь. Я не ожидала, что ты захочешь вернуть ее обратно.
Волна недоверия охватила Брук, и она опустилась на белый кожаный стул.
- Но вы... вы же сказали, что покупаете ее для себя... что вы оставите ее!
Явно встревоженная удрученным состоянием Брук, Хелена присела возле нее, продолжая говорить мягким голосом.
- Милая, я сказала, что оставлю ее себе, если не появится предложение, которому я не смогу отказать. Я не собиралась ее продавать, но вчера вечером мне поступило одно предложение.
Забыв о слезах, мешавших ей говорить, Брук полезла в сумочку за ручкой и листом бумаги.
- Хорошо. Кому вы ее продали? — спросила она, — я поеду прямо к ним и выкуплю скульптуру.
Хелена медленно покачала головой и положила свою мягкую руку на плечо Брук.
- Я не могу с чистой совестью раскрыть имя клиента и позволить вам появиться у него с таким диким взглядом. Это просто... непрофессионально.
Брук закрыла лицо руками и попыталась задержать дыхание. Спустя некоторое время она подняла взгляд — на ее бледном лице выделялись покрасневшие глаза.
- Хелена, послушайте, — попыталась она вновь, — вы меня едва знаете. Но если вам хоть когда-нибудь был небезразличен Ник, пожалуйста, помогите мне. Она так много значит для него, я хочу возвратить ее для него.
Хелена решительно покачала головой, но на ее лице все же отразилось сочувствие.
- Извини, дорогая, об этом не может быть и речи.
Плечи Брук поникли, как будто окончательный отказ сразил ее решимость раз и навсегда.