Но Симеон был монофизитом. Монофизиты были сектой, обладавшей властью в Египте и Антиохии, и во время последних двух императоров принесшей много горя империи. Император в Константинополе должен был выбрать между Римским Папой, признанным преемником апостола Петра, и Египтом, от которого Константинополь зависел в поставках зерна - заклеймить еретическую секту или признать.
Некоторые императоры держались одного мнения, другие - иного. Кое-кто из них пытался прийти к компромиссу. Довольно часто происходили разрушительные стычки и войны, церковь раздирали скандалы по этому поводу. В то время, о котором я пишу, наметился раскол между Церковью Востока и Западной Церковью. Правящий император Анастасий склонялся в пользу монофизитов, и Симеон, чтобы позлить захвативших его слуг Иоанна Каппадохии, проявлял лояльность к императору и подчеркивал свою веру в монофизитизм.
Симеон мог переспорить любого из них, хотя они орали хором. И поэтому бандиты обратились к Палеологу, к ученому мужу, чтобы он от их имени поддержал ортодоксальную точку зрения. Он с удовольствием это сделал. Иоанн Армянин тем временем по просьбе Велизария постоянно подливал им вино, пока они внимательно прислушивались к спору.
Палеолог цитировал слова Папы Льва. Я, правда, позабыл точный смысл, но мне кажется, что он говорил, что сын не является лишь только Богом, как это утверждают ненормальные акваниты. Он также не является всего лишь человеком, как считают безбожники-плотиниане. Ему свойственны черты человека и Божества, если следовать тексту "Я и Мой Отец едины" и еще одной строке "Мой Отец более велик, чем я". Сын уступает отцу именно из-за человеческих черт, но в отношении Божественной Натуры Сын равен Отцу".
Люди из Каппадохии встретили одобрительными возгласами слова Палеолога. Они стучали чашами по столу, не замечая, что Велизарий под столом связывал их ноги крепкой веревкой.
Он все сделал очень хитро, связал их не слишком туго, так, чтобы они могли свободно двигать ногами, но если попытаются встать из-за стола, то все сразу попадают. Концы веревки Велизарий связал вместе.
Симеон начал смеяться над Палеологом и заявил, что отрицать разные фальшивые доктрины, это еще не значит доказать правильность защищаемой точки зрения, и что даже Папа Римский не обладает правом окончательно определять христианские законы. Он еще добавил, что Папа из политических соображений может делать и говорить опасные слова, способные навредить Богу и Императору. Симеон также сказал, что природа Сына не может разделяться на две части, как человек ударом топора разделяет полено на две половинки. Деяния и страдания Сына были смесью человеческих и Божественных черт, но, взятые вместе, принадлежали Богочеловеку. Сын шагал по водам Галилеи, это было деяние, осуществленное плотью, но преступающее законы плоти.