“Это к тебе не имеет никакого отношения",” ответил Дмитрий.
Красные глаза Натана стали широкими и стремящимися. “Ты пробудишь ее? Она может привести нас к девчонке Драгомир! Если мы покончим с ней, это проведет линию, наши имена будут легендарны. Как долго ты собираешься держать ее?”
"Убирайся," зарычал Дмитрий. "Это не просьба."
Нейтан указал на меня. “Она ценна. Если ты собираешься держать ее тут,как кровавую шлюху, поделись. Тогда, мы получим информацию и прикончим ее"
Дмитрий сделал шаг вперед"Убирайся от сюда. Если ты притронешься к ней, Я уничтожу тебя. Я сверну тебе голову своими руками и буду смотреть,как она горит на солнце!"
Натан взорвался "Галина не позволит тебе держать в доме эту девушку. Даже ты не имеешь таких привилегий"
"не заставляй меня говорить тебе убираться снова. Я не в том настроении сегодня"
Натан ничего не сказал, и два стригоя встали как соперники. Я знаю, что сила и мощь стригоев частично связана с возрастом. Натан был обращен раньше. Я не знаю на сколько, но наблюдая за ними, я думаю, что Дмитрий физически сильнее или по крайней мере очень даже достойный соперник. Я могу поклясться, что видела мклькнувший страх в красных глазах Натана, но он слишком быстро отвернулся, не дав мне лучше рассмотреть.
"Это еще не конец", проговорил он сквозь зубы, двигаясь обратно к двери."Я поговорю с Галиной".
Он уехал, и на мгновение, никто не двигался и не говорил. Тогда Дмитрий посмотрел на человеческую женщину и сказал что-то на русском языке. Она стояла там, как замороженная.
Наклоняясь, она поставила поднос на журнальный столик. Она подняла серебряную крышку, и я увидела пиццу пеперони с сыром. Если бы мне раньше кто-нибудь сказал, что в доме стригоев мне дадут по есть пиццу, я бы долго смеялась. Но сейчас после угрозы Дмитрия обратить меня, и слов Натана, что они хотят добраться до Лиссы, мне не было смешно. Даже Роуз Хезервей имеет приделы, когда дело доходит до шуток. Рядом с пиццей были огромные шоколадные пирожные с орехами и с толстой глазурью. Еда, которую я обожала, и Дмитрий знал это.
"Обед", сказал он. "Не отравлен."
Все на подносе выглядело удивительным, но я покачала своей головой. “Я не собираюсь есть.”
Он выгнула бровь. "Вы хотите что-то еще?
“Я не хочу чего-либо кроме, потому что я не собираюсь есть что-либо вообще. Если вы не собираетесь убивать меня, то непосредственно это сделаю я.” Мне пришло в голову, что отсутствие набора оружия было вероятно для моей собственной защиты, а не для их.
“Умрешь от голода?” Было непонятное развлечение в его глазах. “Тогда я пробужу тебя.”