Веймарская республика — при всех ее издержках — была неожиданностью для немцев. Но, с одной стороны, они не привыкли к такому размаху свобод, и, с другой — социал-демократическое правительство не решилось на социально-экономические реформы, которые бы позволили не тысячам, а миллионам включиться в демократический эксперимент. Двойственность и трусливая непоследовательность мстят реанимацией прошлого. Но при этом оно, это прошлое, обрезает еще более страшные, уродливые и неодолимые формы: обращение к нации как к панацее от социальных зол и было той фишкой, которую Гитлер бросил на зеленый стол истории; «немецкость», «германский дух», «арийская общность» — эти термины, понятные обывателю, подмяли; быть частью общего легче, чем отстаивать — ежедневно и ежечасно — свою самость, личностную независимость, право на мысль и действие; господи, как же слаб человек на этой земле, как норовит он сбиться воедино и вычленить из своих рядов того, кто возьмет ответственность, провозгласив то, что угодно — на данном этапе — услышать всем?!
…Профессор Патерсон подошел к Штирлицу, — тот стоял у стойки один, время ужина, из ресторана сюда переберутся позже, часам к девяти, — протянул руку, назвал себя, сказал, что тронут звонком коллеги, и сел на высокий вращающийся стул.
— А если мы отлучимся на двадцать минут? — спросил Штирлиц. — Вся документация у меня в машине, я ее заберу, и мы вернемся, чтобы вместе проглядеть ее здесь?
Профессор взглянул на часы:
— Не опоздать бы на ужин…
— Ужин кончается в одиннадцать, Кордова — самый испанский город Аргентины, здесь едят поздно… В крайнем случае, приглашу вас в хорошую парижжю, гарантирую отменное мясо.
Когда они вышли на улицу, — гостиница была в самом центре — Штирлиц аккуратно проверился, не пасут ли американца, нет, все вроде бы чисто, пригласил его свернуть в переулок и там передал ему портфель.
— Профессор, здесь, — он кивнул на дорогой, еще довоенный карээновский портфель малиновой лайковой кожи, — ряд материалов, с которыми надо ознакомить сенат Соединенных Штатов… Посмотрите документы… Прочитайте мое обращение в сенат, — к сожалению, я подписал его псевдонимом, там объяснено, отчего я вынужден поступить так, — поглядите мое открытое письмо президенту Трумэну… Распорядитесь этими бумагами так, как это обязан сделать человек, которому дорог престиж Америки. Покажите документы людям Рузвельта — бывшему вице-президенту Уоллесу, Моргентау… Портфель не оставляйте без присмотра, хорошо? В городе работают самые приближенные ученые Гитлера, их крепко охраняют как местные власти, так и люди СС, — они умеют охранять, это я вам говорю, мне доводилось бывать в рейхе… Я позвоню вам через час… Если вас заинтересует то, что я вам передал, скажите, что вы удовлетворены, тогда я буду знать, что