— А что евреи? Они такие же подданные государя-императора, как и всякие другие, и мечтают о тишине, спокойствии и достатке не менее русских, татар или, там, армян.
— О достатке все мечтают, в достатке всяк спокоен будет, да где ж его на всех взять, достаток?
— Достаток есть вещь относительная. Если вчера у меня не было ничего, а сегодня завелся медный грош, я и грошу буду радоваться год или два. А там — ещё грошик подвернется.
— Ну ладно… Попробуй, — разрешило высокое начальство.
И Зубатов попробовал. Он создал зависимые профсоюзы, профсоюзы, негласно руководимые агентами охранки. Это сейчас звучит обидно — агент охранки, а переведите на современные реалии, то вовсе не обидно, а даже почетно, их, агентов, можно отнести к паладинам государственности. И рабочие в зубатовские союзы не пошли — побежали! Почему нет? Пятьдесят тысяч рабочих бок о бок с великим князем Сергеем Александровичем участвовали в панихиде по царю-освободителю Александру Второму. Не просто участвовали, а в рабочее время! И — никаких прогулов, напротив, Зубатов настаивал, чтобы участникам был выплачен среднесменный заработок. Более того, в трудовых спорах зубатовцы практически всегда отстаивали интересы рабочих, не брезгуя и забастовками.
Среди прочего Зубатов настаивал, чтобы у фабричного рабочего был клочок земли, на котором тот в выходные дни выращивал бы что-нибудь полезное и которым бы кормился в случае безработицы или ухода на покой.
Но и в своем традиционном деле, деле охраны государственной безопасности, Зубатов был птицей высочайшего полёта. Методы его работы с агентурой стала легендарными, провалы у не примкнувших к Зубатову «р-р-революционеров» были делом обыденным.
И потому Ленин крайне злобно отзывался о «зубатовщине», предрекая ей, впрочем, жизнь яркую, но короткую.
Так и вышло. Титаны бизнеса, финансовые воротилы слышать ничего не хотели о дне завтрашнем, тем более — послезавтрашнем. Создавать условия для рабочих? Повышать зарплату? Вводить страховую медицину? Да это вредительство, если не сказать хуже.
И Зубатова быстренько оттеснили на второй план, а потом и вовсе отправили в отставку — в сорок лет, в расцвете физических и духовных способностей. Он был всего лишь полковником из незнатной семьи, а время таких полковников ещё не пришло.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Для Истории Зубатов после его отставки — никто, пешка, снятая с доски. Но неужели при обширнейших связях — от банкиров и фабрикантов до террористов и карманников — человек его калибра, ума, культуры, инициативы мог вести унылую жизнь пенсионера, "пикейного жилета", изредка пописывая в газеты и бранясь с кухаркой на уроках управления государством? Или его серая жизнь была лишь прикрытием иной деятельности?