Голубятня: Ньюэйдж
Сергей Голубицкий
Гоанские наблюдения неожиданно позволили сформулировать для себя определение, в котором давно и настоятельно нуждался. Я, наконец, понял, что такое культура New Age, овладевшая умами самой пытливой и чуткой части человечества с конца 60-х годов и поныне. Жертвуя саспенсом ради чёткости выражения мысли, сходу дам определение: "Ньюэйдж — это провинциальный антиканон". Вот так вот все просто. А теперь поясню на примерах.
Каждый день в пять часов тридцать минут вечера — аккурат перед заходом солнца — я отправляюсь на океан, плаваю, выполняю свою полную программу йоги, снова плаваю и возвращаюсь домой обедать. Прелесть Индии — никто нигде не лезет тебе в душу и всякий волен самовыражаться так, как ему взблагорассудится. Неоднократно писал, что уровень свободы в Бхарат позволяет закрывать глаза на любые мусорные кучи в Дели и Мумбаи. Впрочем, я сейчас не об этом.
Пляжи в Гоа пустынные — даже вопреки титаническим полчищам из Совдепии: шумным, вульгарным, бескультурным и жутко провинциальным (это при том, что 90% публики из Москвы и Питера, но, видимо, такова уж планида отечества, сложившаяся после 90-х годов). Вот как это выглядело днями (чистый nature mort, благо что шавасана):
Закат на берегу океана сказочный, сосредоточение на собственных асанах и пранайамах полнейшее, и всё же целиком абстрагироваться от окружающей действительности невозможно: глаз против воли цепляется за всякую несуразность. И чем сильнее эта несуразность, тем сильнее удивление и тем пристальнее вглядываешься в проявления паноптикума. Сегодня несуразность эта как-то по-особому зашкалила: сначала вдоль пляжа проскакало лягушками стадо матерых мужиков — пузатых и не очень — под предводительством татуированного лба-"афганца". Поначалу мужики скакали, как я уже сказал, жабами, потом гуру-"афганец" (внешне напоминающий Федю Емельяненко) издал истошный вопль морпеха и судорожно замолотил воздух кулаками в боевой стойке, продолжая при этом пятиться назад раком вдоль берега. «Ученики» быстро вняли наставлению и принялись сами яростно сотрясать блаженный мирный воздух воплями. И тоже — молотили воздух и пятились. Так эта процессия и проследовала справа налево, регулярно меняя упражнения — одно другого несуразнее. Когда через час я заканчивал свою йогу, стадо последователей новой неведомой духовно-спортивной дисциплины возвращалось в обратную сторону: половина мужиков несла другую половину на закорках.