Далее следовало такое, от чего перехватило дыхание и участился пульс. Генерал С. И. Петриковский (Петренко) сделал сенсационное заявление о том, что выстрел, которым был убит Щорс, раздался после того, как замолк пулемет на железнодорожной будке! Бывший командир отдельной кавбригады из дивизии Щорса допускал даже возможность случайного, неумышленного убийства. Политинспектор волновался, а может быть, и струсил. Первый бой. Возбуждение. Свой случайно убил своего. Бывало. Что тогда? Свои разберутся. Быть может, даже под суд отдадут. Но при неумышленном убийстве всегда все-таки потом поймут.
Итак, в противовес Дубовому утверждается, что пуля просвистела, когда петлюровский пулемет уже умолк. Кстати, это не единственное свидетельство. Более того, имеются даже напечатанные, притом в солидных московских изданиях, и что уж совсем невероятно — при жизни Сталина. К ним мы еще вернемся, а сейчас дослушаем до конца бывшего комбрига С. И. Петриковского (Петренко).
«При стрельбе пулемета противника, — старается быть педантичным старый рубака, — возле Щорса легли Дубовой с одной стороны, с другой — политинспектор. Кто справа и кто слева — я еще не установил, но это уже не имеет существенного значения. Я все-таки думаю, что стрелял политинспектор, а не Дубовой. Но без содействия Дубового убийства не могло быть… Только опираясь на содействие власти в лице заместителя Щорса — Дубового, на поддержку РВС 12-й армии, уголовник совершил этот террористический акт… Я думаю, что Дубовой стал невольным соучастником, быть может, даже полагая, что это для пользы революции. Сколько таких случаев мы знаем!!! Я знал Дубового и не только по Гражданской войне. Он мне казался человеком честным. Но он мне казался и слабовольным, без особых талантов. Его выдвигали, и он хотел выдвигаемым быть. Вот почему я думаю, что его сделали соучастником. А у него не хватило мужества не допустить убийства…
…Бинтовал голову мертвого Щорса тут же на поле боя лично сам Дубовой. Когда медсестра Богунского полка Розенблюм Анна Анатольевна (сейчас она живет в Москве) предложила перебинтовать аккуратнее, Дубовой ей не разрешил.
По приказанию Дубового тело Щорса без медицинского освидетельствования отправлено для погребения…
…Дубовой не мог не знать, что пулевое «выходное» отверстие всегда больше, чем «входное». По его же рассказу, он видел рану Щорса, Щорс умер на руках у него. Так что же он пишет, что пуля вошла спереди и вышла сзади?..»
О том, что все было как раз наоборот — пуля вошла ему в затылок и вышла в висок впервые сказано в изданной в 1947 году в Москве книжке «Повесть о полках Богунском и Таращанском». Бывший боец щорсовской дивизии Дмитрий Петровский вопреки версии Дубового уверял, что в момент, когда пуля сразила Щорса, вражеский пулемет уже молчал, так как был уничтожен нашей артиллерией. Известна фамилия артиллериста — Хомиченко, который, по словам Д. Петровского, саданул четыре снаряда в будку или сарай, откуда строчил пулемет. Когда бойцы бросились к разрушенному сараю, они увидели разорванного в клочья пулеметчика и части пулемета, выведенного из строя снарядом за несколько минут до смерти Щорса. Трудно переоценить важность свидетельства артиллериста Хомиченко для следствия, если бы оно проводилось.