Священник вел службу:
— Фюреру германского народа... Адольфу Гитлеру... многие лета...
— Многие лета... — взревел полупьяный дьякон.
Верующие удивленно смотрели на своего священника, несколько старух умиленно закрестились
София тихо пошла к выходу.
Она была в саду, когда к хате подкатил тарантас. В нем важно восседал Будяк.
— Ой, кто к нам приехал! — помчалась навстречу ему София.
Стол попадья накрыла им под старой яблоней. Отец-священник осуждающе посмотрел, как София и Будяк лихо опрокинули граненые рюмки, и скрылся в доме.
Попадья ласково улыбалась Будяку.
— Файный хлопец, — улучила она минутку, чтобы сказать это дочке. Будяк вырядился как для вечернего променада. Он и София выпили еще.
— Что нового? — спросила раскрасневшаяся София.
— А ничего! — беспечно ответил Будяк. — Твой Августин ждет, когда ему Гитлер власть подарит... Бращак все такой же желтый и злой. Грызутся с Бродием и другими, будто и не из одной своры... Выпьем?
— Выпьем... А как узнал, что я здесь?
— Угрюмый послал... Чтоб, значит, не задерживалась.
— Перейдем в хату, — предложила София. — Прохладный вечер сегодня...
Они взяли со стола бутылки, хлеб, сало, другую закуску.
— Не туда, — прошептала София, когда Будяк ткнулся в одну из дверей.
Через несколько дней София увиделась с Угрюмым. Они шли по аллеям городского парка. Здесь их разговор никто не слышал.
— Как Волошин встретил? — спросил Угрюмый.
— Радостно, — улыбнулась София.
— Поддерживайте с ним хорошие отношения, — сказал Угрюмый. — Если надо будет... Словом, соображайте сами, наш Августин далеко не святой...
София смотрела на Угрюмого преданно и понимающе.
— Вы знакомы с новым коммунистическим лидером, Олексой?
— Да, — удивилась София, — я недолго учила его...
— Вот Олексой займитесь всерьез... Это приказ.
— Бесполезно, — твердо сказала София. — Ни завербовать, ни переубедить его невозможно. Это я знаю точно.
Она вдруг ясно увидела себя и Олексу в Ясинях, много лет назад. Он шел по селу с фанерным чемоданчиком в руках. Был воскресный день, в церкви только что закончилась служба. София вышла на паперть вместе с отцом, заметила Олексу, сказала:
— Я скоро приду.
— Не надо бы тебе знаться с тем коммунистом, — недовольно проворчал священник.
— Пустое говорите, — передернула плечами София.
— И отец у него был бунтарского рода, а старшие братья — так те среди коммунистов в селе главными стали, — настаивал священник.
София уже подходила к Олексе.
— Куда собрались?
— В Мукачево...
— В науку?
— Как получится, — ответил неопределенно Олекса. Под взглядом односельчан, с любопытством рассматривавших его и дочь священника, он чувствовал себя неловко.