— Как ведет себя Золотов после происшедшего? Что говорит о следствии?
— После того вечера в ресторане я его не видела. А вообще напуган: на даче, говорил, засада, за всеми нами следят...
— Почему он так решил?
— Да приятель его, Жора, позвонил туда — ему ответили, показалось, Валерка, а подошел — знака нет... Еле ноги унес.
— Какого знака?
— Условный сигнал: на ручку калитки подкову надевал. Значит, все в порядке, ждет в гости. А если подковы нет — и идти нечего: или родители там, или еще что... Подкова эта обычно с обратной стороны на заборе висела.
— Скажите, Ира, с кем дружил Золотов?
— Да есть некоторые... — Она презрительно сморщилась. — Работают, на собраниях выступают, правильные речи произносят... А сами спекулируют, пьянствуют, развратничают... Как оборотни... Только разве это дружба? При случае один другого с потрохами продаст!
Марочникова назвала несколько фамилий, я записал. Сейчас она держалась совсем иначе, чем на предыдущем допросе, кажется, начала выходить из-под влияния Золотова.
Когда свидетельница ушла, я взял чистый лист бумаги и выписал добытые факты.
Итак, мнение судебно-медицинского эксперта о силе удара противоречит нарисованной Вершиковой версии убийства.
Вершикова полностью зависит от Золотова и подчиняется всему, что он скажет. Похоже, что картина преступления тоже придумана Золотовым.
От Золотова зависит в какой-то степени и Марочникова, что-то удерживает ее от того, чтобы рассказать все известное по делу.
Федор Петренко тоже был тесно связан с Золотовым какими-то взаимными интересами.
Золотов, Золотов, Золотов...
Да, для того чтобы разобраться во всех неувязках и противоречиях, необходимо было проникнуть во внутренний мир Валерия Золотова, через увеличительное стекло заглянуть ему в душу.
Я знал, что ничего хорошего там не увижу, предстояла грязная, неприятная работа, и если бы можно было ее избежать, я бы с удовольствием это сделал. Но иного пути не было.
— Штука в том, что понимать под словом «любовь», — он картинно взмахнул рукой. — Если определить содержание термина, все сразу станет на свои места и никаких вопросов не возникнет.
— Это уже пытались сделать и классики художественной литературы и отпетые циники. Вы же не надеетесь дать какое-то качественно новое объяснение?
— Представьте, надеюсь. И очень простое. Вы, конечно, считаете меня циником и ожидаете услышать нечто непотребное. Напрасно. Я не собираюсь затрагивать физиологическую сторону, нет, будем рассуждать с позиций обычной человеческой психологии.
Золотов сел посвободнее и даже положил руку на край стола.