Однако, сейчас было не самое подходящее время думать об этом. Перед Михаэлем стояла серьезная проблема, и, в его же интересах было решить этот вопрос как можно раньше.
Его оптион позаботиться о своей Госпоже, Хозяин дал четкий приказ своему адъютанту. И, пусть у Сирины появилась сила, она, пока, не задержится надолго, а вот слабость и недомогание, будут только нарастать. И жажда..., жажда крови...
А, только Михаэль сможет удовлетворить ее, вампир специально позаботился об этом.
Пренебрежительно хмыкнув, чтобы избежать излишнего внимания Грегора, все еще, не уверенный, что слову этого вампира можно верить ( он никому не верил теперь), Михаэль кивком показал, что стоит идти дальше. И, тот, кого бессмертный считал почти другом, пожав плечами, пошел впереди, не особо выясняя. Да, Михаэль и не знал бы, что сказать Грегору, вздумай тот спросить. Это было весьма нехарактерно для него. Но, это было. И с этим стоило научиться справляться.
Кроме всего прочего, у Михаэля были возможности, чтобы показать девушке бесполезность ее попытки.
Вампир усмехнулся, неслышно ступая по костям, устилающим темные, забытые людьми, коридоры Парижских катакомб. Она не сможет убежать, но, он был доволен, что Сирина старается сделать это.
***
Сирина поняла, что переоценила свои силы, уже через три квартала. Но, останавливаться не собиралась ни в коем случае. Дыхание давно сбилось, и легкие горели. Ясно, что организм задыхался, анемия не могла пройти бесследно, даже, если считать, что она "восполняла" свои потери его кровью. Девушка прикусила губу, стараясь не сбиться с шага.
Черт! Не стоило сейчас вспоминать об этом. Не самый удачный момент, чтобы ощущать, как желание, снова, просыпается в ее теле. Одна мысль о нем, о его губах, о руках Михаэля, его коже, об ощущение вкуса крови мужчины на ее языке... Черт!
Рине было совершенно непонятно, отчего Михаэль так действует на нее, если, конечно, не принимать во внимание, что вампир каким-то образом, не смотря на все, что он говорил, все-таки влияет на ее сознание.
Хотя, при том, каким он был, Михаэлю и влиять ни на кого не надо было бы.
И все же, она убегала. Убегала от него, от того сумасшествия, в которое превратилась ее жизнь за три дня.
Сирина сосредотачивалась лишь на отсчете шагов. Старалась не позволять себе думать еще о чем-то. Не давала своему мозгу начать анализировать то, что происходило с ней. Потому что, позволь девушка себе остановиться и задуматься - истерики и срыва было бы не миновать.
А, оттого, она просто считала шаги, стараясь двигаться с максимально доступной ей скоростью, и не обращая внимания на недоуменные и удивленные взгляды прохожих.