Тут тоже самое: главное In, остальное не так важно. Внутри находятся опять же витамины, минералы и т. д., а выглядит это как рисовая каша, которую кто-то уже успел съесть и даже переварить до тебя. Вкус не очень, но чего не съешь с голоду. Работая поздно вечером, я их поедал довольно часто. Успокаивал себя тем, что в чужой стране надо привыкать к необычному. Есть такое японское слово “сэн” — святой отшельник. Недавно увидел табличку, из которой понятно, что японцам никогда нельзя давать переводить с японского. Написано, что “сэн” — это “философски настроенный мужик, живущий в горах и творящий чудеса”. И я понял. Теперь съем, бывало, “калори-мейт”, запью “липовитаном”, закушу “коллаген-ин” — и в горы, творить чудеса. Только так.
Когда я впервые приехал в Японию, была зима. Прямо с самолета мне следовало явиться пред светлые очи моего будущего начальника.
— Сенсей, — поклонился я ему по прибытию в лабораторию, произнеся единственное японское слово, которое я тогда знал.
— Никита-сан, добро пожаловать, — сенсей расплылся в снисходительной улыбке, выражающей любовь ко всем низшим существам на этой земле, — мне хочется тебе кое-что показать.
Мы вышли из кабинета; пройдя по коридору, сенсей открыл маленькую дверь и пропустил меня вперед.
— Зима — очень специальное время года в Токио, — продолжал рассказывать сенсей, проходя мимо какого-то умывальника, — зимой снежные тучи застревают в высоких северных горах, и небо над городом всегда чистое. Далеко видно. Тебе очень повезло — только зимой из окон нашего офиса видна гора Фудзи. Далеко не всем в Токио так везет.
Из широкого окна прямо у писсуара виднелась крошечная снежная кромка знаменитой горы, плывущая над бесконечным полем разношерстных двух-трех и пяти этажных домов. Мы стояли в туалете, а в писсуар мочился какой-то студент, не доставая до крошечной Фудзи совсем чуть-чуть.
— Сенсей, — произнес вежливо студент, застегивая ширинку и склоняясь в полном поклоне одновременно.
Сенсей мгновенно переключился на японского студента и японский язык, забыв про меня. А я остался стоять у широкого окна, размышляя о том, что же теперь делать. Прошло больше месяца, прежде чем босс вспомнил обо мне снова, так что времени для наблюдения жизни за окном у меня было много.
Сначала мне повезло. Первый дом был через дорогу от женской школы. Потом мне не повезло — работа находилась через дорогу от женского университета, что-то вроде института благородных девиц, где молодых и красивых девушек учат “женским” специальностям, вроде медсестер и стюардесс. Нет, девушки были действительно красивые, не повезло в том, что, как я уже рассказывал, в одном офисном здании с моей фирмой оказался и офис “Армани”. То есть концентрация красивых девушек компенсировалась концентрацией очень хорошо одетых мужчин, одним из которых, реалистично смотря на вещи, мне никогда не стать. Короче, по общему впечатлению от себя на фоне остальных, рядом со школьницами было приятнее.