Откуда он? И почему принцесса носит его цвета? Этого я не знал и не понимал. Возможно, Люция угодила в большую беду и сейчас не понимала, что с ней стряслось? А действительно, что? Я не имел представления, какой Люция была раньше, но был уверен, что знак оказывает на неё дурное влияние. Возможно, я судил по себе, но мне почему-то не верилось, что эта штука может желать кому-то добра.
Пытаясь хоть что-то понять, я растолкал спящего рядом Тимофа, позволив брату любезно разделить со мной радость бессонницы. Мне нужны были хоть какие-то сведения! Бран был прав. Новости действительно доходили до нашей глухомани в последнюю очередь, но священники Вороновского монастыря могли знать хоть что-нибудь о нарастающей на севере волне ереси. Увы, Тимоф не смог сообщить мне ничего нового, то ли монахи действительно были не в курсе всех происходящих у соседей дел, то ли просто не пожелали рассказывать тревожные вести молодым послушникам, дабы не подрывать нашу веру. Так или иначе, но ересь, видимо, начала распространяться совсем недавно. В противном случае монахи не смогли бы от нас ничего укрыть. Если рассказ Брана был правдив, то некий Черный Орден — сердце ереси, стремительно набирал силу, и даже инквизиция не могла побороть его влияние. Такого могущества в столь короткие сроки нельзя было достичь, не имея сильных покровителей. Следовательно, за Черным Орденом должен был стоять кто-то действительно влиятельный. Чтобы обуздать или переманить на свою сторону часть самой инквизиции, требовались колоссальные возможности и силы. А раз так, то трудно было представить, что этот «кто-то» ограничится только северными провинциями. Мог ли он иметь планы на Люцию? Не он ли подсунул принцессе этот знак? Если да, то для чего?
Тимоф не смог сказать мне ничего умного. Знак я ему показывать не стал, от греха подальше. По поводу Черного Ордена он лишь заверил, что мне не о чем беспокоиться, так как Светлый Владыка покарает любую ересь. Затем Тимоф предложил помолиться за души тех, кто не устоял перед тошнотворным соблазном. От его пылкой речи проснулся Деррик и незамедлительно поддержал послушника, заявив, что, без сомнения вся скверна скоро будет выжжена огнем и мечом. Вместе они принялись что-то говорить «о карающей длани Господа». Фыркнув, я отвернулся от обоих. Прав был Святой Великомученик Феофан Миролюбский в своих словах: «Вся ересь берет своё начало от науки, нет большего вместилища порока, нежели перечитавший книг разум!». Вот уж верно, Деррик и Тимоф не больно-то искушали свои мозги ядом познания, первому было достаточно рыцарского кодекса, второй ограничивался только святым писанием, молитвой и безграничной верой в Светлого Владыку. Дальше своих идеалов они ничего не хотели знать. В итоге — два девственно чистых разума, незамутненных сомнениями и еретическими мыслями, коим, без сомнения, была уготована дорога в рай. Мне же на Страшном суде явно припомнят все зерна сомнения в Божественной Силе, что запали в мою душу от частого просиживания в библиотеке.