– А ты знаешь, каково это, родить его, растить, ночей не спать, а потом ждать, что его ногами вперед в дом внесут, чтоб с ним простится в последний раз?
– Дурной у нас разговор пошел. Держи его возле своей юбки, пока ему аркан на шею не наденут, а тебе не разложат перед ним, и будут насиловать всем скопом. Может так, его от гибели убережешь. Он просто сгниет в рабстве вместе с тобой. Только спроси у него сначала, хочет ли он такой доли. Все это уже давно переговорено, незачем воду в ступе толочь. Нет третьего пути. Свой путь, твой сын уже выбрал…
– Теперь твой черед рассказывать. Расскажи, как вы сюда попали, и почему твой муж на Богдана волком смотрит.
Переведя дух, после непростого разговора, наблюдал, за сменой чувств, которые отображались на ее лице. Легкая растерянность в начале разговора, в конце концов, сменилась досадой, что разговор принял не то направление, которое ей хотелось. Надо отдать должное, мать не стала, как поступили бы на ее месте, большинство женщин, ломать разговор, и возвращаться к изначальной теме, повышая градус, плавно переводя его в крик, с трудно прогнозируемыми последствиями. Достаточно спокойно перенеся тактическую неудачу, она готовилась начинать свой рассказ. Это говорило только об одном. В будущем, разговоры с этой женщиной, так просто складываться не будут. И то, что они будут, сомнения не вызывает. Допустить, что она передоверит судьбу сына, непонятному чуду-юду, подселившемуся в его тело, было бы верхом наивности. Женщины, как правило, весьма неохотно доверяют судьбы своих сынов, даже их законным женам. Успокаивало одно, все ее поведение и реакции, говорили о силе характера, а также свидетельствовали о том, что со мной, портить отношения, пока никто не намерен.
– Родом мы с Волыни, с Холмского удела, жили на землях боярина Белостоцкого, пусть земля ему будет пухом. Село наше совсем рядом с усадьбой стояло, пеший, туда да обратно, за полдня справлялся. Родители рано выдали меня замуж, мне едва шестнадцать минуло. Иван, ко мне клинья, уже два года подбивал. Родители его женить хотели, а он уперся, сказал, только на мне женится, или бобылем останется, хоть из дому гоните. Он упертый, как упрется, только я его сдвинуть могу. Мать его покойная голосила, говорила, что я его заколдовала, где ж это видано, чтоб такой видный парубок, такую страшилу языкатую, замуж звал.
– Я худенькая тогда была, кожа да кости, а языкатая и драчливая такая, что меня все хлопцы боялись. Мать плакала, что никто меня замуж не возьмет, кому говорит, такая жена нужна. Говорила, я на деда покойного похожа, такой же забияка был, все село его боялось. Потом к боярину в гайдуки пошел, долго с ним в походы на ляхов ходил, пока не сгинул.