– Чего ты лезешь со своей девкой, сам по Насте сохнет, спать не может. Ищи себе другую девку, казак, Настя еще до Рождественского поста, замуж выйдет.
– Ну что, казаки, поняли мы, дело у вас сурьезное, езжайте к Загуле, мы следом за вами поедем, – тоном, не допускающим обсуждений, заявил Сулим, убирая своих лошадей с дороги и открывая проезд.
Проезжая мимо меня, пожилой мазнул по мне взглядом, но не успел спрятать очень сильные отрицательные чувства, которыми горел его взгляд. Вряд ли это из-за моей шутки с Загулей. Они могли его и не видеть, только о нем слышать. Подозрительно, но им на наши подозрения плевать. А вот то, что я прокололся, когда на него пялился, это может быть. Если он увидел в моем взгляде, что я его узнал, то прочесав базу данных, и поняв, что он меня никогда не видел, можно сложить два плюс два. То, что они с сыном, как близнецы братья, он наверно слышал неоднократно. Так что у него может возникнуть непреодолимое желание со мной плотно пообщаться.
– Сулим, соглядатаи они татарские, не знают они Загулю
– То понятно, – коротко ответил Сулим внимательно разглядывая едущую впереди троицу.
Пожилой о чем-то негромко беседовал с кабаном, наконец, тот кивнул головой, и начал что-то внушать молодому. В моей голове включилась сирена тревоги. Не анализируя, встревоженным шепотом начал тараторить своим спутникам, перемещаясь в центр отряда, и меняя бронебойный болт на тупой.
– Казаки, готовьте щиты, щас нас стрелами сечь будут, я кабана, в середине, тупой стрелой свалю, а вы своих щитами на землю сбивайте, живыми их взять надо. – Не успел я договорить, как троица начала разворачивать своих коней. Пытаясь нацепить на свою физиономию добродушную улыбку, кабан начал издалека.
– Казаки, а скажите нам, – не знаю, что он хотел спросить, потому что радостным и звонким голосом крикнул
– Смотрите, гусь! – Одновременно вскидывая самострел в ясное небо, над головами приближающейся троицы и чуть правее.
Все пятеро присутствующих дружно уставились в ту точку, на которую был наведен самострел. Есть какая-то магия в наведенном на дичь ружье, в натянутом луке. Любого мужика первобытные инстинкты заставляют посмотреть, попала ли стрела в цель, будет ли что съесть на ужин. Пока они соображали где гусь, успел выстрелить кабану в повернутую скулу, прикрытую кольчужной сеткой, дать шпоры кобыле, и выхватывая щит левой рукой, прикрыться от стрелы пожилого, которую тот выпустил мне в лицо, совершенно игнорируя летящего на него Сулима. Стрела сильно ударила в верхнюю часть моего щита, так, что оббитая металлом кромка, пришла в соприкосновение с моим шлемом, извлекая из него характерный звук набатного колокола. Жало бронебойной стрелы, вылезая из щита, пробило мне щеку, выбило верхний зуб и порвало десну.