Свою загородную резиденцию Адам обставил дорогой мебелью, однако судить о склонностях хозяина было трудно: здесь царило смешение стилей. Селина увидела превосходный антиквариат. Однозначно: каждую вещицу выбирали с тщанием и любовью. Селину страшно беспокоило присутствие жениха, и она засмотрелась на серию акварелей в рамках.
Акварели отличала та же прелестная незатейливость, что и работу, висевшую в городском доме Адама над камином: на ней тоже был изображен этот дом в этой самой долине. Лишь сейчас девушку осенило, почему место, куда она приехала, показалось ей смутно знакомым. Внизу каждой картины она прочла подпись: «Эллен Тюдор».
– Моя мать.
Селина подскочила. Адам подкрался сзади, застав ее врасплох. Его рука обхватила ее плечо, и он мягко проговорил:
– Расслабься, кошечка. Я не собираюсь тебя есть – по крайней мере не сразу. Каково твое мнение о картинах?
– Чудесно, – промямлила она. Однако хотела Селина сказать совсем другое. Она пыталась соотнести хитрую интриганку – со слов Ванессы – с той женщиной, чья манера письма отдавала такой милой сентиментальностью.
Адам недружелюбно заметил:
– К концу жизни мать, как художник с именем, сама могла назначать цену за свои работы. Но, излишне скромная и простодушная, она не умела наживаться на других. Хотел бы я, чтобы вы познакомились. Она была замечательной, ласковой и талантливой женщиной.
Неожиданно для нее самой Селину пронзила боль. Она тоже захотела познакомиться с Эллен Тюдор. И изумленно воззрилась на Адама, выпалив:
– Ванесса утверждала, что твоя мать – холодная интриганка, неразборчивая в связях. – Селина покраснела, коря себя за оброненные жестокие слова. Однако Адам только передернул плечами: он лучше знал собственную мать. Его голос утратил эмоции, когда он ответил:
– Меня это не удивляет. А чем еще она могла оправдать ненависть к женщине, родившей ребенка от ее мужа? Она, если ты помнишь, пережила три выкидыша до Доминика. Говорили, что у нее никогда не будет детей. Ей пришлось убеждать себя, что мать ребенка ее мужа – никудышная женщина. Как еще она могла вынести собственные разочарования и принять реальность?
Адам потянул девушку к камину, помогая ей выбраться из пут жакета. Она села на ковер, подогнув ноги и протянув руки к теплу пламени, в то время как последнее из ее сомнений испарилось. Она тихо спросила:
– Почему ты не продаешь дом? Память?
– Частично. – Он сел в кресло сзади нее, подставив колени так, чтобы девушка могла прислониться к ним спиной. Его руки опустились на ее плечи, а длинные пальцы нежно массировали мышцы, снимая напряжение. – Для меня это, скорее, укромное местечко, куда можно сбежать. Я наведываюсь сюда развеяться, когда устаю от города и проблем. Здесь обновляется мой дух и рождаются жизненно важные идеи.