В тот первый вечер мне выделили маленькую комнату, помыли, переодели, сказали, что могу ходить где угодно, но велели не шуметь и не привлекать внимания. Неслышной тенью обследовав ближайшие помещения и немного утолив любопытство, я взобралась на подоконник в малой зале и принялась смотреть на зеленую листву, трепещущую под ветерком, на мелких пичужек, деловито скачущих с ветки на ветку, на далеких, почти невидимых селян, покидающих поля - в общем, на то единственное живое и красочное, что в тот момент было мне доступно. Драпировки и украшения внутри замка хоть и были из дорогих ярких материалов, но сразу показались взгляду ребенка неживыми и блеклыми. Должно быть, детская интуиция уже тогда пыталась мне что-то подсказать, но для сироты, половину своей маленькой жизни прожившей на улице, это оказались слишком сложные сигналы. Так я и заснула, почти прикасаясь сквозь тонкое стекло к реальности, из ловушки для мертвых, в которой очутилась.
Поначалу я не видела призраков. Конечно, замечала странности - наверное, даже больше, чем все остальные, кому не посчастливилось жить и работать в доме. Гнетущее ощущение тоски, плавающее в пропахшем сыростью воздухе. Едва слышные печальные вздохи, в дуновениях ветерка от закрывшейся двери. Целый хор мучительных криков, когда стены замка просаживались в сырой почве, под ураганными порывами беснующейся грозы. Грустный плач или почти различимая унылая песня в завываниях ветра за окном. Колыхания штор и балдахинов. Шаги, там, где никто не проходил. Тени и блики. Всё, что сводило других с ума - мне казалось забавным и жутко интересным. Несколько лет прожив в подворотнях столицы, я успела повидать настоящих кошмаров, и всё происходящее здесь, представлялось забавной цепью совпадений, игрой проказливых домашних духов. Отчасти это было даже приятно, словно возможность прикоснуться к волшебному миру, недоступному простым смертным.
Я решила, что поэтому меня сюда и привезли: чтобы прислуживать на кухне, или же прибирать в покоях в таком доме, нужны люди с крепкими нервами. В первое утро я поинтересовалась у кухарки, могу ли ей услужить? Она пожала плечами и ответила, что не получала на этот счет никаких распоряжений. Домоправитель тоже не имел никаких указаний в отношении новой обитательницы. Поэтому мне предоставили возможность сыто есть и бездельничать, до тех пор, пока участь моя не определиться самим господином.
Но этого не произошло ни через день, ни через неделю, ни через пол года. Я слонялась по замку, засовывая нос в такие углы, в которые способно проникнуть лишь проказливое дитя, бесстрашное в своей непосредственности. Ведь в детстве каждый ребенок уверен, что неуязвим. Уже через пару месяцев, в замке не осталось ни камушка, который бы хоть раз не попадался мне на глаза. Такая беззаботная жизнь пришлась по нраву бывшей беспризорнице. Только вот я постоянно ощущала чей-то пристальный взгляд, все время жегший спину. Словно кому-то было интересно, куда заведут меня исследования.