Тревожно было в старом городе. То тут, то там вспыхивали пожары. Летом «знамение страшно» случилось в Хутынском монастыре: над гробом его основателя Варлаама начался пожар от свечи. Загорелись иконы, запылали паволоки, сгорел жезл святого. На Прусской улице от двора Фефилата Захарьина погорели дома по обе стороны, «огорел» и храм архистратига Михаила. Горело и в Неревском конце — «от святаго Лазаря по обе стороны», и Зверин монастырь, а в монастыре святого Николы от жара расплавились колокола. И все «по нашим злым грехам и неправдам», как старательно и неизменно подчеркивает летописец. Во всем этом, вообще говоря, не было ничего необычного. Пожар в средневековой Европе —повседневное явление. Скученные на, узких улочках с нерегулярной планировкой города давали пламени легкую и обильную пищу. Горела и деревянная средневековая Русь. Чуть не каждый год вспыхивали пожары в Москве, и сам Кремль не раз сгорал дотла. Но мрачные сентенции летописца придают пожарам в Великом Новгороде какой-то особый, зловещий смысл. Отношения с сюзереном .оставались напряженными. Новый Великий князь, двадцатидвухлетний Иван Васильевич» ..не торопился сказать свое слово. Без его участия новгородцам удалось заключить трехлетнее перемирие со шведами, - капавшими было на Орешек. Только в конце декабря собралась наконец в Москву делегация — ответ на прошлогоднее,посольство. «О смирещи мира» ехал к новому великому князю Иона, а с ним трое посадников и два представителя житьих. Весь январь тянулись переговоры. Но хотя и сам великий князь. с братом Юрием, я митрополит всея Руси, суровый аскет Феодосии, «въздаша честь» послам Великого Новгорода, соглашения достичь не удалось: «о бланемь миру не успеша ничто же», по словам новгородского летописца. |