Поход Есифа Варфоломеевича и его «дружины» закончился успешно — разумеется, для новгородской господы, а не для русских купцов и их контрагентов и не для жителей Нижнего Новгорода. Боярская казна обогатилась товарами, захваченными на Волге.
Шел август 1375 года. Великий князь Дмитрий Иванович (которому вскоре предстояло стать Донским) со своими полками обложил Тверь — решался вековой спор о первенстве на Руси. И Ольгерд Литовский, и фактический правитель Орды Мамай поддерживали Михаила Тверского. А на стороне Дмитрия Московского была Русская земля и сами тверичи, которые «в злоблении» на своего не в меру честолюбивого князя послали к Дмитрию Ивановичу «с челобитьем, прося миру и даяся во всю волю великого князя». Победа Дмитрия была полной, бесспорной и бесповоротной, тем более что он, проявив редкое для средних веков великодушие (а также ценимые во все века здравый смысл и политическую дальновидность), «не въсхоте видети раззорение града и погыбели людскые и кровопролития християном», пощадил Михаила и заключил с ним мир. Теперь-то первенство Москвы было обеспечено, что и подтвердилось пять лет спустя на залитом кровью Куликовом поле.
Господин Великий Новгород признавал великого князя всея Руси своим сюзереном: по зову Дмитрия Ивановича новгородские полки отправились под Тверь «изводя честь своего князя». Правда, они подоспели к самому концу осады и стояли под городом всего четыре дня (а осада длилась месяц).
Но гораздо важнее было другое. В те же самые августовские дни снова «из Великого Новагорода идоша разбойницы в 70 ушкуев». Воеводами у них на этот раз были некий Прокоф и еще какой-то «смольянин», которого московский летописец не знает по имени. Первому удару подверглась Кострома — великокняжеский город, защищаемый воеводой Александром Плещеем, родным братом митрополита всея Руси Алексия. Подойдя к городу, ушкуйники высадились на берег. По словам московского летописца, у Плещея было более пяти тысяч воинов, включая сюда вооруженных костромских горожан, а ушкуйников — всего две тысячи. Но Прокоф — ушкуйник — оказался смелым и искусным полководцем, который сделал бы честь любому войску. Половину своих сил он пустил в обход, и они, обойдя костромичей лесом по можжевельнику, неожиданно ударили им о тыл. Как почти всегда в таких случаях, началась паника. Воевода Плещей проявил себя далеко не лучшим образом... Не отдав никакого распоряжения, «выдав рать свою и град покинув», он позорно «беже». Видя такой пример, побежали и его «людие». Разгром был полный. Одни были убиты на месте, другие «по лесом разбегошася», третьи же оказались в плену —ушкуйники их «имающе, повязаша».
|