И тут со второго этажа спустился дядя Ваня.
Все ночные кошмары, все темные мысли и страхи, уже почти растворившиеся в свежести нового дня, снова воспрянули и высунули свои шипастые морды, царапая едва зажившие раны. Стало зябко и в божественном до сих пор аромате кофе появилась кислая нотка.
Дядя Ваня моментально уловил смену настроения. Шаг, только что летучий, стал чеканным. Он не торопясь спустился по лестнице, подошел к столу, повел носом, пододвинул высокий табурет и, взгромоздясь на него, налил себе кофе, сыпанул четыре ложки сахара и принялся лениво размешивать. Мы внимательно следили за его действиями, настороженно ожидая, что он скажет. Но он молчал, и тогда заговорил Паша.
- И когда, хотел бы я знать, мы начнем действовать?
Дядя Ваня удивленно вздернул брови:
- А что, уже пора?
- То есть как?! - Паша явно начал набирать обороты. - Сваливаешься нам как снег на голову, обещаешь выше головы, а теперь, значит, в сторону?
- Это когда я в сторону свернул? - Тихо спросил дядя Ваня, но можно было заметить, что он тоже начал заводиться.
- А что, как это называется? Вадим черт знает где, нужно что-то делать, а ты говоришь - не пора.
- Ваш Вадим прекрасно себя чувствует. Прекрасно, вашу мать! - Голос дяди Вани зазвенел. - И у него есть некая цель, и он занят делом, которое ему нравится! Из которого он надеется извлечь пользу! И ему насрать на вас!
Дядя Ваня метнул взор в сторону и дрова, сложенные в камине пять минут назад Степой, вспыхнули, как облитые бензином.
- Что значит...? - Паша был поражен всем настолько, что заговорил тише.
- Ты вчера меня не внимательно слушал. - Дядя Ваня тоже заговорил нормально. - Вадим сейчас - как будто другая личность. То есть не как будто, а так и есть на самом деле. Очень похожая на прежнего Вадима, но в то же время отличающаяся от него. Как будто в его жизни произошло нечто, заставившее его сильно измениться. Очень сильно, настолько, что произошла переоценка ценностей. И ваши отношения с ним, точнее его к вам, перестали стоять впереди всего, а отошли куда-то назад, в последний ряд.
Паша удрученно поник:
- И что, такое действительно возможно?
- К сожалению. - Дядя Ваня грустно улыбнулся. - В утешение тебе скажу, что произошло это не просто так. Имело место внешнее воздействие. Назовем его гипнозом. Для простоты. И чем дольше он пробудет в таком состоянии, тем более сложно его будет вывести из него. Да и сейчас не очень просто. В основном потому, что Вадиму этого не нужно.
На Пашу было тяжело смотреть, и я отвернулся, чтобы не обидеть его своей жалостью: он ее не воспринимает. В жизни его произошел перелом, причем не по его воле, а в силу каких-то внешних причин. У него, без прикрас, выдрали кусок души. И он очень болезненно переживал это. Настолько, что обычно собранный и решительный, теперь он напоминал потерянного ребенка: испуг и обида одновременно. Вадим для него был не просто друг, а нечто большее. Не поймите превратно, они оба заядлые гетеросексуалы, но определение мужской дружбы можно было выводить по их отношениям.