ЭПИЛОГ
Уже в советское время, в 1929 году, журналист писавший в раздел уголовной хроники, отыскал Александру Максименко–Резникову.
Это была седая старуха с жестким взглядом выцветших глаз. Она не хотела ворошить прошлого. И все же призналась:
- Нет, я не рассчитывала на оправдательный приговор.
- Где Аристарх? Старуха аж присвистнула:
- Ну, вспомнили эту рвань! После освобождения он запил горькую. Вчистую меня замучил. С дурного похмелья вылакал вчерашний чай, и тут же его скорчило. Сдох! Меня в полицию таскали, потом оставили в покое.
Журналист продолжал пытать:
- Меня интересует история с Николаем. Cpoк давности давно минул. Признайтесь: да или нет?
Старуха сощурила холодные льдинки глаз:
- А вам–то что? Через секунду спросила:
- Стакан чаю выпьете?
И вдруг дико расхохоталась, увидав, что собеседник побледнел. ШЕСТОЙ ТРУП
ВЛАДИМИРУ СТАНИСЛАВОВИЧУ КОНДРАТЬЕВУ
Полиция сбилась с ног, пытаясь отыскать виновников одного из самых злодейских преступлений последнего десятилетия XIX века. Опытные преступники словно канули в воду… И все же нашелся человек, поклявшийся отомстить за пролитую кровь!
С первыми лучами солнца кипела, бурлила жизнь в доме богатого торговца съестными припасами Матвея Ивановича Полуляхова, что в самом конце Первой Мещанской улицы. К складам подъезжали телеги поставщиков. Бравые молодцы таскали на широких загорелых спинах многопудовые мешки с сахаром, мукой, крупами, чаем, фруктами, пряностями. Источали дразнящий запах подвешенные под потолок на крюки балыки, громадные осетры, загораживали проход бочки с зернистой, паюсной и кетовой икрой.
Устал Матвей Иванович, притомился — дает знать себя возраст. С надеждой посматривает на подростка–племянника Семена Полуляхова, которому хочет все дело передать, завещать богатства немалые. Семен бойкий мальчишка, в арифметике силен — устно с большими цифрами безошибочно управляется.
Но приказчики — народ вороватый. Стали они мальчишку с панталыку сбивать:
- Поехали, Семен, с нами в гости! — и повезли мальчишку в публичный дом. — Только дяде не проболтайся!
Женщины, увидав красивого мальчика, заохали:
- Какой прелестник! Пойдем, крошка, чего мы тебе покажем…
Понравилось Полуляхову–младшему кататься в позорные дома. Там музыка, танцы, женское внимание. Но красивая жизнь стоила больших денег. Стал мальчишка подворовывать — для себя и для приказчиков.
Так тянулось несколько лет. Дядя не мог понять, откуда недостача. На любимого племянника \ и думать не смел. Действительно, кто станет у самого себя воровать?! Взял он на работу кассиршу.