Так протекало время. Флахсман не мог сблизиться с дядею Амалии и не замечал перемены в этой, дымящейся беспрерывно, флегматической фигуре. Но наблюдатель посторонний мог бы заметить постоянные изменения в высокобаронской персоне дяди Амалиина.
При первой встрече с Флахсманом в Иркутске барон подумал, после продолжительного разговора: "Зачем он приехал сюда? Верно, не за чинами, не за деньгами, не за тем, чтобы меня столкнуть? Неужели так? Правда, у этих русских часто и многое так делается; иное дело мы… хм!"
Флахсман начал служить усердно, деятельно, без всяких претензий, и барон опять подумал: "Чего он ищет своею службою?"
И барон недоумевал, что думать, когда вдруг однажды увидел он Амалию и Флахсмана, прогуливающихся в саду, в жарком разговоре. "Неужели о погоде говорят они так усердно?" — подумал барон. И вот ярко блеснула у него мысль: "Уж не любовь ли это?" Тут начал он думать, что бишь такое любовь? взял старую энциклопедию, отыскал слово: Liebe и прочитал все признаки любви. Он испугался, увидя, что любовь делает чудеса и ведет к великим глупостям. "Ну! если Флахсмана завела в Сибирь любовь?" — вскричал он невольно — и целый час ходил по комнате, не принимаясь за трубку.
"Да!" — сказал наконец барон. На другой день Амалия призвана была в кабинет, и дядя прочел ей огромную лекцию о любви, об осторожности, какую должна наблюдать молодая девушка. С Флахсманом начал он поступать начальнически, холодно, важнее прежнего.
— Но что ж за беда любить Флахсмана? — думала Амалия. Вообще, из всяких лекций, мы не многому научаемся. Но польза их в том, что систематическое изложение предмета поясняет, устроивает наши идеи. И Амалия, выслушав дядю, узнала, что она точно любит Флахсмана и что Флахсман ее любит.
Дело пошло без перемены, а барон сделался совсем другой человек: наблюдательный, уклончивый, размышляющий. "Плохо!" — сказал он наконец и призвал Флахсмана к себе.
Тут, после тысячи околичностей, эпизодов, вставок, учтивых уверений, и проч., и проч., барон спросил: "Какие виды имеет г-н Флахсман в дружеском обращении с семейством его баронской чести?"
Флахсман заговорил, как вдохновенный. Он забыл и дядю, и все отношения, и признание в пламенной страсти, надежда получить руку Амалии излились в самых горячих словах.
Барон молчал, ходил мерными шагами и наконец спросил: "Знает ли Амалия о ваших предположениях?"
Это слово охладило Флахсмана.
Тут дядя Амалии завел длинную речь, как нехорошо расстроивать семейственное спокойствие людей благородных; как должно быть предусмотрительну в своих делах и проч. и проч.