— Мы хотим поговорить с мистером Дином, — объявил подбородок, и эта фраза была знаменательна тем, что меня впервые в жизни назвали мистером. Мне это не понравилось. — Вы меня слышите? Что с вами такое?
— Детская болезнь, — объяснила мать.
— А он не слишком вырос для детских болезней?
— Мистер Дин, нам требуются ваши показания относительно истинного происхождения отредактированной вами книги.
— Какой книги? — бестолково простонал я.
Маленький смахнул с лица пот, руку вытер о брюки.
— Не будем играть в игры. Вы изрядно потрудились, редактируя книгу, которую написал Терри Дин.
— Гарри Уэст.
— Что?
— «Учебник преступления» написан Гарри Уэстом, а не Терри Дином.
— Это тот тип, что сиганул с моста, — объяснил подбородок тонким губам.
— Сваливать все на мертвеца, потому что он не способен опровергнуть ваших слов, — обычное дело. Мне это не нравится.
— А разве должно что-то нравиться до того, как станет фактом? — спросил я и, прежде чем мне успели ответить, извинился. — Подождите минутку… — Почувствовав, что завтрак просится наружу, я схватился за горшок, и меня вырвало. Серебристая ниточка слюны протянулась от моей нижней губы к краю посудины.
— Слушай, Дин, ты будешь давать показания?
Я показал на горшок:
— А это что?
— Не надо грубить. Мы вас ни в чем не обвиняем, а только проводим предварительное расследование. Расскажите, каким образом вы редактировали эту книгу? Где встречались с Терри?
— Ваш брат, мистер Дин, не самый образованный на свете человек. В тексте наверняка было множество грамматических и орфографических ошибок и всего такого прочего.
Я бросил взгляд на мать, в оцепенении смотревшую в окно.
— Мы изучали вопрос. Редакторы работают в тесном контакте с авторами.
— Ваш брат имел сообщников? Мы расследуем новые преступления.
Я ничего не ответил, но до этого читал небольшую заметку в газете. Как это случается в художественной среде, преступников тоже пленяет неожиданный сплав оригинальности и успеха, и кто-то из претендующих на преступную славу новичков решил заняться плагиатом и, подражая Терри после того, как его посадили, совершил убийства, но в них не чувствовалось ни искры, ни новизны. Когда чемпиона Австралии по шахматам обнаружили мертвым со слоном и двумя пешками в глотке, общественность почти не заинтересовалась, кстати, в немалой степени потому, что нацелившийся стать виджиланте человек забыл: шахматы — это игра, а не спорт.
Поняв, что я не в состоянии отвечать на вопросы, один из детективов сказал:
— Мы придем, когда вы почувствуете себя лучше.
После того как они ушли, в коридоре появился отец в пижаме. Он стоял у двери и переводил взгляд с меня на мать. Он уже, шаркая ногами, скрылся, а я так и не сумел понять выражение его лица. Чтобы ты все правильно понял, его взгляд не был злым, и, пусть я его возмущал и вызывал у него чувство горечи, в каком-то смысле я все-таки оставался ему сыном. Я никогда не придавал слишком большого значения тому позорному списку, во всяком случае, не до такой степени, чтобы заподозрить, что он способен мне сознательно навредить.