Затем я услышал ужасное известие. Отец на кухне рассказывал матери, что ночью у старушки, владевшей городским пабом, случился обширный инсульт. Не какой-нибудь легкий — обширный! Я с трудом сел в кровати. Что такое? Да, отец сказал, что она едва жива. У врат смерти и стучится в них. О нет! Катастрофа! Надо спешить, чтобы оказаться на финише первым. Кто кого? Старой карге под восемьдесят, следовательно, она умирала гораздо дольше, чем я. Природа на ее стороне. Мне оставалось надеяться на удачу. Я еще не дожил до того возраста, чтобы умереть от старости, а детскую смертность первого года жизни успел перерасти. Застрял посередине, когда людям не остается ничего иного, как только дышать.
Когда на следующий день отец зашел навестить меня, я спросил, как дела у старушки.
— Неважно, — ответил он. — Говорят, не протянет и недели.
И я понял, что в моем распоряжении всего неделя, возможно — дней десять. Я бился головой о кровать, я рвал простыни. Отец повалил меня и прижал, чтобы я не дергался.
— Что за дьявол в тебя вселился? — вскричал он.
Я объяснил, что, если мне суждено умереть, я хотел бы стать первым на кладбище. Он, сукин сын, расхохотался мне в лицо. А потом позвал мать.
— Отгадай, что сказал мне твой сын! — Когда он ей рассказал, она посмотрела на меня с бесконечным состраданием, присела на край кровати и обняла так, словно хотела уберечь от падения:
— Ты не умрешь, сладкий. Не умрешь.
— Он очень болен, — проговорил отец.
— Замолчи!
— Лучше подготовиться к худшему.
На следующий день мой скудоумный папаша пересказал на работе мои слова. Мужчины тоже смеялись, ублюдки. Вечером поделились с женами. И те ударились в смех, суки. Как мило, решили они. Рассуждает ли кто-то смешнее, чем дети? Вскоре смеялся весь город. Но потом смех прекратился, горожане озадачились — интересный вопрос: кто же первый? Надо ли устраивать церемонию, чтобы отметить инаугурационный труп? Все-таки это не обычные похороны, а настоящее шоу! Событие! Не следует ли пригласить оркестр? Первое захоронение — важный момент в городе. Город, который хоронит на своей территории, — это живой город. Лишь мертвый город вывозит своих мертвецов.
Со всех сторон сыпались вопросы о моем здоровье. Люди толпами повалили к нам справиться обо мне. Я слышал вопросы, обращенные к моей матери:
— Как он себя чувствует?
— Хорошо, — скованно отвечала она.
Любопытствующие отталкивали ее и прорывались в мою спальню. Они хотели все увидеть собственными глазами. Передо мной промелькнули десятки лиц — люди пытливо всматривались в меня. Они ожидали, что силы меня покинули, я при смерти и лежу без движения. Все, не умолкая, болтали. Если считается, что ваши дни сочтены, с вами обходятся очень любезно. Если же вы цепляетесь за жизнь, то не надейтесь на снисхождение.