Принцип "пустоты" в творчестве, вот наше представление о реальности. Творчество - уничтожение реальности, - и оно возможно только после уничтожения в себе автора, а вслед за ним и воспринимающего, детонирующего читателя, этой тени автора. Автора, рукой которого движет не стиль, а внутренний сиюминутный порыв, "порхание бабочки". Только чувственно покойный, не истерирующийся читатель может в Тексте найти эстетизирующее его удовольствие. Только наблюдатель Платона, в своей неподвижности сидящий в пещере спиной ко входу, может наблюдать игру теней на стене, принимая их за реальность. Как только он сам начнет двигаться, то скоро потеряет свою тень среди мельтешения других теней!
Что Текст может дать самостоятельно читателю? То, что остается всегда - этический посыл автора, не дающий провалиться в постмодернистский туман Реальности, - вектор структурирования самой реальности. А это уже - провиденческая реальность, способная изменить не только представление о Прошлом, но и - структурировать Будущее.
История становится реальностью, когда случайные события выстраиваются в законченную картину, где Рок установил предел человеческому сумасбродству. Выстраивается в историю не время нашей жизни, а это мы летим через время, становясь частью истории. Постмодернизм только вульгарно обыграл старую китайскую истину, что участвовать в "игре", значит - пристегнуть себя к мимолетности происходящего, значит - находиться в ней, жить в Хаосе, переживая только свою Самость - "либидо".
Если для "Мемориала" причиной развала СССР был запал бессильной ненависти в романах Солженицина, то для меня - вся эта бодяга закончилась в колонне молчаливых демонстрантов на Лубянке, косивших глаза на "чужих". Свою боль, свою покорность, свой мазохизм "дети Арбата" не хотели делить со страной!
А развал тоталитарной системы - попытка оргазма России, заждавшейся сексуальной революции. И вот оно - пришло! Анархия экономической Свободы, Равенство - давно "выровненных по рангу", Братство по "воровской киче". И Россия, тряся телесами, забилась в сладострастных конвульсиях. Неужели - понесет? И кто - "отец русской" демократии? И какого бастарда - родит? Вот уже Второе Тысячелетие, а где оно - дитя любви, почему медлит появляться на свет?
Линда Ирвинг пустила слезу на установке закладного камня на Лубянке, среди бедно одетых сумрачных людей с плакатами Гулага, греющих руки на ветру от пластиковых стаканчиков со свечами, молча толпящихся вокруг камня на митинге памяти, куда я привел ее, дочь миллионера, Председателя совета директоров "Банка Оф Нью-Йорк". Россия сбросила Большого Брата с пьедестала, но стала ли "соломенной вдовой", жаждущей "нового" Сожителя? Где претенденты, поведущие ее к венцу?