“Вархаммер” Марксона можно было списать. “Эвсом” впечатал разряды своих ППЧ “креусс” по всей его груди, уничтожим машину напрочь. Марксон сумел катапультироваться, и был подобран после того, как два оставшихся таурянских меха отступили. Оба “Чарджера” по прежнему валялись на поле боя, с техниками легкой кавалерии, ползающими по ним, откручивая все, что годилось в трофеи.
Ёритомо тоже остался там, и пребудет там навеки, рассеявшись по местности в вид мелких кусочков. “Эвсом” достал его, отступая.
- Чувствую себя на пять тонн тяжелее, - объявила Доротея Крафт, и слова ее, через внешние динамики “Гранд Дракона” разнеслись по всему огромному отсеку. Даже невзирая на искажения, вносимые электроникой, Леннокс слышал в ее голосе счастье. Он лично никогда не понимал всех этих эмоций пилотов в отношении своих машин, вроде “пока смерть не разлучит нас”, но Крафт была счастлива, и он улыбнулся сам, довольный тем, что хоть ей смог сделать хоть что-то приятное.
- Я не стану говорить ей, что это все задница, если и ты промолчишь, - пробурчал плотный, весь перепачканный смазкой мужчина рядом с Ленноксом. Генри Матерс наслаждался проделанной работой, и гордость за “Гранд Дракон” отчетливо слышалась в его голосе. Он вытирал руки об грязную тряпку, пытаясь оттереть мозоли от десятилетнего слоя грязи, смазки и охладителя.
Хихикнув, Леннокс замотал головой.
- Мы засунем Марксона в другой “Вархаммер” где-нибудь через несколько дней. Я уже потолковал с протекторатскими - мы можем снять кабину целиком в их сборочном цехе с разбитого “Мародера”.
Матерс выкрутился, не став упоминать имени Ёритомо.
- Мех-то ей понравился? - спросил Леннокс, качнув головой в сторону “Гранд Дракона”. Крафт подымала и опускала руки машины, испытывая миомеры и актуаторы. Замена кабины - хитрое дело: ничего хорошего, случайно спутав провода левого запястья с правой лодыжкой, не выйдет. Глупо выглядящий танец двенадцатиметровой машины в действительности являлся общей проверкой систем.
Матерс лишь закряхтел вместо ответа.
- Просто день выдался тяжелый, - тихо сказал Леннокс.
- Два разбитых меха, Энди, говорят мне об этом лучше всяких слов.
- Победили мы…
- Знаю.
- …но вот победителем, отчего-то я себя не ощущаю.
Развернувшись, Леннокс уставился в глаза своего старшего техника, выискивая в них что-то, не найденное им за восемь лет непрерывных сражений и убийств. С тех пор, как он основал собственную роту, легче не стало.
“Гранд Дракон” запнулся, на мгновение, потеряв равновесие, и проклятье разнеслось по отсеку. Развернувшись, он заковылял к лесам.