— Здорово, — без энтузиазма кивнула Катя.
Мать подошла к окну и задернула занавеску.
— А то дует, — пояснила она и между прочем добавила: — Папина сестра в гости на Новый год приглашает, вот думаем… А у тебя есть какие планы?
«Спрашивает о моих планах?» — не поверила своим ушам Катя.
Валентина Васильевна скупо поджала губы, обронив:
— Я подумала, может, ты с тем мальчиком захочешь справлять… как там его?
— Влад.
Подумать о том, где и с кем будет отмечать праздник, Катя еще не успела, поэтому честно созналась:
— Я пока не знаю.
— А что он, Влад этот, не предложил? — все тем же тоном праздного любопытства, спросила мама.
«Так вот она к чему. Решила разузнать, как далеко уже все зашло!»
— У нас не было времени поговорить об этом, до Нового года еще полмесяца… успеем.
Мобильник в руке пиликнул. От Влада пришла эсэмэска: «Рад был видеть. Поправляйся!»
— От него? — вскинула брови мать.
— Да.
— Что пишет?
— Мама, — нахмурилась Катя, — это личное!
Валентина Васильевна неестественно засмеялась:
— Да чего там может быть личного?! Ты же не замуж за него собираешься выходить?! Первый парень — это, знаешь ли, так… несерьезно. Сколько их еще будет!
«Замуж? Это ее в действительности беспокоит?» — Катя едва сдержала смешок и серьезно заверила:
— Нет, замуж не пойду, не волнуйся.
— А я что, — передернула плечами мама, — поступай как знаешь, твоя жизнь! — Она взялась за ручку двери и, прежде чем выйти, обронила: — Отдыхай!
Как только дверь закрылась, девушка подскочила к окну, но на заснеженном дереве остались лишь следы.
Внизу разноцветными огоньками мерцала елка, белел от снега двор, а в синем бархате небес висел серебряный месяц.
Катя со странным беспокойством улыбнулась. Она чувствовала, что для нее начинается новая жизнь, полная опасностей и тайн. Где невозможное — обычно. И повернуть назад уже немыслимо, потому что сердце подхватил смерч, закружил-завертел и понес…
* * *
Толстые крылатые младенцы с арфами были над годовой. Они играли и смеялись в нежно-лазоревых облаках.
— Я тебя люблю, — раздалось у него над ухом.
Золотистые ресницы дрогнули.
— Я тебя тоже, — ответил Лайонел.
Лицо любовницы с пылающими черными глазами возникло над ним и загородило нарисованных на потолке ангелов.
— Правда?
— Нет, — расхохотался молодой человек, — конечно, неправда! Ты такая наивная, Анжи.
Девушка с тихим рыком скатилась с него.
— Ненавижу тебя!
— Вот и разобрались. — Лайонел под шелковой красной простыней перевернулся на живот и задумчиво уставился в холодно отстраненное лицо Анжелики.
— У меня есть для тебя подарок, — обронил он.