Катя сидела точно парализованная, боясь дышать. После того как Влад вытащил ее из люка, она видела этого ворона пару раз, но не была до конца уверена.
«А что, если его послали другие птицы из парка?» — промелькнуло у нее.
На старой березе теперь, когда она с Владом проходила, никто не сидел, но ей по-прежнему чудилось, будто парк замирает, все живое превращается в камень и гнетущая тишина звенит в ушах.
— Милеева Екатерина! — услышала она голос преподавательницы словно издалека. Бледные глаза ворона гипнотизировали, Катя мысленно поднималась с места, брала папку с курсовой, но на самом деле она продолжала сидеть, глядя в окно.
— Милеева, ты готова? — заметно сбесилась Наталья Михайловна.
— А она ворон считает! — засмеялись мальчишки с соседней парты.
Птица за окном каркнула и, взмахнув крыльями, улетела. Преподавательница раздраженно бросила: «Будешь самой последней отвечать!» — и вызвала Нину.
Катя вцепилась в свою курсовую и как можно дальше отодвинулась от окна. Сердце дрожало, или это она сама дрожала, мышцы во всем теле до боли напряглись, желудок свело.
Так она и просидела, не осмеливаясь повернуть головы, чтобы посмотреть в окно, до тех пор, пока из аудитории не вышла последняя одногруппница.
— Тебе нехорошо? — поинтересовалась Наталья Михайловна, кивком указывая ей сесть за первую парту.
Катя положила курсовую на стол преподавательницы и призналась:
— Да.
— Не хочешь защищать? — листая курсовую, удивилась Наталья Михайловна.
— Хочу… — Катя напряженно улыбнулась, — то есть я могу.
— Я знаю, — поджимая губы, проворчала себе под нос преподавательница и, размашисто написав на титульном листе «Отл.», положила работу к другим.
— С наступающим, хороших праздников, — пожелала она.
— И вам.
Катя спустилась с третьего этажа, в гардеробе уже никого не было из ее группы. Девушка оделась и подошла к дверям, но из здания не вышла до тех пор, пока не увидела за воротами темную фигуру Влада.
Не успела она сбежать по расчищенной от снега лестнице, как ее кто-то окликнул.
У перил, опираясь на один костыль, стоял Костя. Он помахал ей.
«Это должно было когда-нибудь случиться», — утешала себя Катя, приближаясь к парню.
— Привет. — Малой смущенно покосился на свой гипс. — Док сказал, через месяц уже снимут.
— Я рада… — Она умолка. А чему она, собственно, могла радоваться? Что бедняге снимут через месяц гипс, которого у него вовсе могло не быть, если бы не она. — Хорошо, что ты уже почти выздоровел, — все-таки закончила Катя.
— Ага, все нормуль, ты чего такая грустная?! Не умер же я! — захорохорился Костя.