Достаточно они получили? Лейтенант кричит по-русски: «Сдавайтесь. Сопротивление бессмысленно!» Несколько секунд вязкой тишины. Потом снова бешеный огонь из дота. Сапер с огнеметом падает лицом вперед. Его товарищ бросается к нему, оттаскивает в укрытие, забирает огнемет и — снова в бой. Ад продолжается. Но теперь мы уже хорошо закрепились. Новые заряды взрывчатки установлены! Взрывы буквально вырывают куски стены. Есть пролом. Туда сразу же летят ручные гранаты. Лейтенант бежит первым. Стрёкот автомата — мы прорвались внутрь! Растерзанные и раздавленные тела русских лежат бесформенной грудой, но и это еще не все. Бункер многоэтажный! И снова лейтенант предлагает сложить оружие. Выстрелы заглушают его.
Сколько времени мы уже сражаемся? Минуты или часы? надо взорвать еще одну стену. В середину мешанины из обломков и людских тел прыгает группа солдат. Прикладами и пистолетами зачищает помещение. Второй этаж захвачен. И здесь никто не пожелал сдаться. Оставшиеся доты, взрываемые и обстреливаемые изнутри и снаружи, несмотря ни на что продолжают сражаться.
В то время, когда мы уничтожали доты, другие подразделения пошли, обгоняя нас, вперед. Мы видим сигнальные ракеты, то там, то здесь взлетающие в небо над полосой укреплений. Неужели мы уже так далеко вклинились во вражескую оборону? А рядом с нами такие же разгоряченные штурмовые группы продолжают отчаянное сражение за доты. Откуда у русских это упорство, это желание сопротивляться? Почему в одном месте они сражаются с упорством безумцев, а в других — сдаются при первой же возможности? Сражение между тем продолжается. Уже два часа мы бьемся у этого дота. Во рту пересохла, язык совсем шершавый. Лица в грязи и копоти. Покрасневшими, дикими глазами смотрим друг на друга. Этого уже нет, и этот погиб… И этот… В каждом из нас закипает ярость. Дот необходимо уничтожить. Заряды проламывают последние стены. Снова гремят разрывы ручных гранат, огнемет выплескивает пламя — и наконец, все кончено. Больше не звучат выстрелы, слышны только стоны и хрипы тех русских, кто еще чудом выжил. В доте остались только раненые и мертвецы. Среди мертвых — комиссар Красной армии. Мы узнали это по нашивкам на его гимнастерке. Несколько пленных с трудом стоят на ногах, на их лицах — страх и неуверенность. Это те самые люди, которые как безумные сражались, презрев смерть. Короткий допрос. Показания пленных вызывает у нас еще одну вспышку ярости.
Комиссар собрал остатки батальона в центральном доте. Когда стало ясно, что дот окружен и ситуация безнадежна, гарнизон решил сдаться, но комиссар тут же взорвал оба запасных выхода из дота. После нашего призыва сдаваться несколько солдат заговорили о сдаче, но комиссар тут же застрелил двух из них. А когда мы заняли и второй этаж ДОТа и любое сопротивление потеряло всякий смысл, несколько человек просто бросили свое оружие, показывая, что не желают больше воевать. Тогда пули комиссара унесли жизни еще четверых. Оставшиеся погибли в огне и ужасе взрыва.