Святой использовал момент с максимальной пользой для себя. Он заставил их ждать, пока прошелся к креслу и устроился там, потом закурил сигарету, словно они все просто наслаждались обычной беседой. Театральная пауза была намеренной и предназначалась для нервного срыва одного человека, которого Саймон хотел принудить выдать самого себя.
— На самом деле все так легко, когда разберешься, — наконец заявил Святой. — Наш преступник умный парень, и он придумал такую простую и смелую аферу, что она получилась практически безупречной — если исключить какие-то случайности. А в виде компенсации риска он должен был заполучить миллионы. Только произошла одна неожиданность, которая потом привела к другой.
Саймон затянулся сигаретой, затем задумчиво выпустил дым сквозь губы, на которых играла полуулыбка.
— Неожиданностью явилось обращение Норы Прескотт ко мне. Конечно, она должна была участвовать в афере, но он думал, что может держать ее в руках угрозой. Если она его выдаст, то ее отец лишится синекуры, которая фактически поддерживала в нем жизнь. Это было не очень честно. Если бы только Нора оказалась чуть более разумной! Она достаточно испугалась, чтобы не пойти в полицию. Однако не так сильно, чтобы не подумать обо мне. Она решила, что человек вроде меня может испортить весь план и каким-то образом еще и спасти ее. Поэтому она написала мне письмо. Наш негодяй выяснил это, но не смог это предотвратить. Поэтому сегодня вечером он последовал за ней в «Колокол», планируя также убить и меня, поскольку справедливо решил, что, получив письмо, я начну копаться в деле, пока что-нибудь не выясню. Когда Нора отправилась к эллингу, ему показалось, что дело в шляпе. Он последовал за девушкой, убил ее и подождал меня, чтобы добавить к коллекции. Только тут произошла еще одна неожиданность, он занервничал и сбежал.
И снова Святой сделал паузу.
— Тем не менее наш негодяй все равно знал, что от пускать меня нельзя. Он решил держаться рядом со мной, пока от меня не избавится, — не спеша продолжал Саймон с той же уверенностью. — Он устроил так, чтобы меня привели сюда, и планировал убрать меня, как только придумает подходящий способ. Он дождался конца ужина. К тому времени он уже разработал план. Он только что закончил его обсуждение с сообщником…
— Сообщником? — повторил врач.
— Да, — без всякого выражения подтвердил Святой. — И чтобы между нами не осталось никакого недопонимания, я хочу сказать, что имею в виду липового врача, представляющегося как Квинтус.
Лицо врача побледнело, руки сжали подлокотники и тоже побелели, но Святой даже не пошевелился.