— Я видела… чудовище.
Джек и Уманский переглянулись.
— Какое? — спросил Джек.
— Я не могу его описать, — пробормотала Тори. — Это было что-то… внетелесное. Что-то из моих детских кошмаров.
Губы девушки побелели. Она неуклюже облизнула их и сипло произнесла:
— Я не хочу об этом говорить.
— Хорошо, — сказал Джек.
Он выпрямился и протянул девушке руку. Она встала, посмотрела на Джека, потом на Уманского, потом на Клова — и сказала:
— Мозгоправ, у тебя ссадина на лице.
Эти простые слова, прозвучавшие спокойно и обыденно, заставили всех расслабиться.
Тори достала из сумки тюбик синткожи и выдавила полоску на рану Клова. Соприкоснувшись с плотью, светлый гель зашипел, завибрировал и ловко вписался в границы раны, а через несколько секунд загустел и слился с поверхностью кожи.
Клов потер почти неразличимый шрамик пальцем, поморщился и сказал:
— Неприятное ощущение.
— Это не страшно, — успокоила его Тори. — Онемение и покалывание будут чувствоваться еще минут пять, пока гель встраивается в структуру твоего кожного покрова. После этого не останется даже шрама.
Убрав тюбик в сумку, Тори взглянула на хмурое лицо командора и смущенно проговорила:
— Джек, ты думаешь, я все выдумала?
Командор молчал.
— Но я в самом деле что-то видела, — сказала Тори дрогнувшим голосом. — Нечто ужасное. И это была не галлюцинация.
— Нечто? — язвительно проговорил Уманский. — Ужасное? Не галлюцинация? Да будь я проклят, если это так!
Стоило ему произнести эту фразу, как в воздухе что-то изменилось. Изменилось неуловимо и неопределенно, но это почувствовали все.
— Похоже, Клоаке не понравились твои слова, Ян, — прокомментировал происходящее командор Джек.
И словно в подтверждение этого, окружающий мир, до сих пор казавшийся абсолютно реальным, стал тускнеть и подергиваться серой дымкой, теряя четкость деталей и незыблемость очертаний.
Солнце, повисшее над горизонтом, потускнело и выцвело. Поднялся колючий ветер-суховей и закружил облаками пыли над испуганно притихшими путниками. Как по команде, все четверо вскочили на ноги.
— Что происходит?! — хрипло крикнула Тори.
— Мы лишились благодати, — с холодной усмешкой отозвался Клов. — Уманский только что наслал на нас проклятие. — Клов поднял руку и велеречиво пробасил: — И слово стало плотью!
— Перестань паясничать! — крикнула ему Тори. — Мы…
Набежавший порыв ветра был так силен, что подхватил и унес в сторону окончание ее фразы. Воздух стал стремительно темнеть.
— Держимся вместе! — крикнул командор Джек. — Спиной к спине!
Они встали спиной к спине и подняли автоматы. Темнота не сгустилась окончательно, а ветер дул сильно, но шквальных порывов больше не было. Прошло несколько секунд, и воздух прояснился, снова уступив место ровному, неяркому свету, свидетельствующему о скором приближении сумерек.