Клов посмотрел, как он пьет, поразмышлял о чем-то, а затем предположил:
— Быть может, серая мантия и есть Сатана?
— Глупости, — оборвал Иван. — Серая мантия — всего лишь проводник. Как электрический провод, по которому бежит ток.
— Ну да. — Клов дернул плечом. — Конечно. Почему бы нет?
Он пригубил из своей бутылки.
«Земля — новая Преисподняя. Эти наблюдатели — странные ребята. Нужно держать с ними ухо востро».
Загайнов сидел в кресле с бутылкой в руке и что-то тихонько бормотал. Клов прислушался и расслышал слова молитвы:
— Benedictus est, Domine, Deus universi[1]…
Капитану стало неприятно. Святые слова не вязались с побагровевшей от вина, недовольной и вздорной физиономией Загайнова.
— Зло — всего лишь оборотная сторона добра, — сказал Клов, чтобы хоть как-то заткнуть это бормотание. — Свет и тьма амбивалентны.
Загайнов прервался, одарил капитана язвительно-свирепым взглядом и сказал:
— Я не хочу с тобой спорить, мозгоправ.
— И правильно делаешь. — Клов поставил початую бутылку на стол и поднялся. — Пойду в туалет, — сообщил он.
Войдя в уборную, Клов закрыл за собой дверь и огляделся. Стены, пол и потолок были покрыты белой кафельной плиткой. Слева виднелся ряд кабинок, справа висело на стене большое зеркало. Под зеркалом — белая раковина и пластиковый кран.
Клов достал из кармана аудиолу и нажал на зеленую кнопку.
— Рапорт номер восемь… — тихо проговорил он в пуговку микрофона.
Клову хватило двух минут для того, чтобы кратко изложить все, что ему довелось испытать на Земле с момента пересечения границы Области Незавершенного. Нажав на красную кнопку, он сунул аудиолу в карман, затем открыл кран с холодной водой, набрал полную пригоршню и плеснул на свое разгоряченное лицо.
Холодная вода помогла привести мысли и нервы в порядок. Клов закрутил кран, поднял взгляд на зеркало и вгляделся в свое отражение. Он уже успел привыкнуть к своей новой внешности и почти не испытывал дискомфорта, однако на этот раз в лице, в его новом лице, что-то неуловимым образом переменилось. Что-то в собственном отражении Клову не понравилось. Чего-то там недоставало. А может, появилось что-то лишнее?
Клов еще пристальнее вгляделся в отражение. Долго, секунд десять, он сантиметр за сантиметром изучал татуированное лицо психолога Криса Картера и вдруг понял, в чем было дело. Догадка заставила его похолодеть. Порез от бритвы! В зеркале его не было, но, касаясь кожи пальцами, Клов чувствовал, что ранка на месте.
Каким-то образом получалось, что отражение в зеркале не было точной копией его лица. Осмыслить это было почти невозможно. Клов закрыл глаза и тряхнул головой. Затем снова открыл их и с опаской взглянул на свое отражение. На этот раз ранка от пореза была на месте. Словно кто-то спохватился и быстро исправил «сбой реальности».