— И погода как раз замечательная. — Рисса опустилась рядом.
— Тогда чего же мы ждем, графиня?
Девушка рассмеялась.
— Мне придется вернуться домой за маслом для загара. Тогда момент будет упущен. Найдется тысяча дел, которые потребуют моего неотложного внимания, и я уже вряд ли вернусь сюда.
— Тогда я сам принесу тебе масло. Об этой поляне почти никто не знает. Люди работают в другой стороне, так что можешь спокойно раздеться и улечься поудобнее. Тебя здесь никто не побеспокоит. — Антонио смотрел на нее так невинно, что Рисса не усомнилась в его словах.
— Отлично, так и сделаем! Масло на верхней полке шкафа, на кухне. — Она опустила бретельку платья, но, заметив, что Антонио все еще смотрит на нее, остановилась.
Поняв намек, Антонио исчез за кустарником. Он быстро нашел масло и отправился в комнату Риссы, чтобы из окна посмотреть, что она делает. Графиня так и не сняла платье, но лежала на животе, лицом вниз. Ее плавные изгибы словно были созданы для ласк. Что ж, предвкушение только усилит их взаимное удовольствие. Антонио отошел от окна и направился в сторону поляны, чтобы воплотить свои фантазии в жизнь.
С осторожностью хищника, выслеживающего добычу, Антонио тихо подошел к Риссе, стараясь ничем не потревожить ее. Когда девушка наконец заметила его и подняла голову, было уже поздно. Загородив своей фигурой солнце, Антонио налил масло в ладонь.
— Ложись, — скомандовал он.
Рисса задрожала от его голоса. И он заметил ее волнение.
— Ну, что ты… расслабься. Со мной тебе ничего не угрожает.
— Да, но я не уверена…
Не говоря ни слова, Антонио снял бретельки с ее плеч и начал натирать спину маслом.
Рисса закрыла глаза, отдавшись этому волнующему и почти забытому ощущению мужских рук на своей коже. Она готова была рискнуть и сдаться в плен его умелых ласк…
— Хорошо, правда? — Антонио наслаждался каждым мгновением. Ее кожа была такой нежной по сравнению с его грубыми ладонями, что у него невольно рождалось ощущение, что он опустил руки в сливки.
Он опустился ниже, к бедрам. Не встретив сопротивления, проник в более запретную зону.
— Нет!
— Но почему? Тебе не нравится?
Ей нравилось. Очень. Но…
— Дело не в этом.
— Тогда в чем? Только не говори, что боишься людских пересудов. Это самая лживая причина из всех. В конце концов, мы двое свободных людей. — Антонио склонился почти вплотную к ней. — Здесь никого нет. Рабочие не придут сюда. Я строго-настрого запретил им появляться в этой части сада, а мое слово для них закон. — Он нежно поцеловал Риссу за ушком.
Странное, до сих пор неведомое чувство вспыхнуло внутри и разлилось по всему телу. Я не могу этого сделать, пронеслось у нее в голове. Если мы переступим грань дозволенного, Антонио узнает. Он откроет страшную правду обо мне, и я не смогу вынести его презрения…