— Это кто мумя!? — всполошились бабы — Это для тебя мумя! Отъел брюхо-то, народ дурачишь. А в магазин пойдёшь - мыло да консервы. Сам-то за польтом в Москву ездишь, а нам некогда, работаем! Ишь расфуфырился! Ужо объявится у нас, то-то тебе работу подыщет!
— Иди-ка, парень, — сказал лектору мужик в телогрейке. — За такие слова зубы ломают.
— А я что? — смутился распостранитель, поправляя кашне и пыжиковую шапку. — Только по всем законам физики такого быть не может.
— А по какой физике в магазине колбасы нету? — насел мужик — «Всё знаю, знаю», — передразнил он — Чего же ты не знаешь?
Подошедшие толпились вокруг лектора, потихоньку потыкивая его кулаками под рёбра.
— Милиция! — истошно заорал распостранитель знаний. — Убивают!
Тут всё и началось.
Навстречу трём испуганным милиционерам бросилась людская стоножка. Смертельно побледнели блюстители и побежали к огородам.
Председатель горсовета Члеников, промахиваясь дрожащим пальцем, звонил в воинскую часть.
— Кто это? Снегирёв? Ты-то мне и нужен. Пришли батальон черте-что в городе происходит.
— Не могу, — сказал Снегирёв, — в баню идём.
— Какая к чёрту баня?! Бунтуют у меня!
— Ну и что? — злорадно сказал Снегирёв. — Помнишь, я машину тёсу у тебя просил, ты мне что сказал? А?
— Снегирёв! Я жаловаться буду! Я до обкома дойду! Нет у меня тёсу!
— А у меня солдаты тоже люди.
— Снегирёв, пойми, нет у меня тёсу, нет!.. Ну, ладно, дам я тебе два кубометра!
С треском вылетела дверь в кабинете и сшибла Членикова на пол.
Из окон исполкома полетели стулья и пишущие машинки. Вследза ними, вздымая снежную пыль, попадали депутаты трудящихся. В пробежавших по переулку товарищей в нижнем белье с восторгом признали начальника милиции и первого секретаря горкома.
Рассеяв власть, жители бросились к магазинам. Ваня и Аркаша хохотали, любуясь упразднением порядка: стихия была друзьям по сердцу.
И вдруг толпу, мчавшую мимо похитителя головы, повело, и она замерла, уставившись на Ваню и Аркашу.
Оба смутились.
Город смотрел и видел бессмертные дорогие черты того, кто поднял Россию на дыбы.
— Он! — истерически закричала учительница начальных классов. — И щека перевязана, чтобы не схватили ищейки!
Буря оваций грянула на площади перед сельпо. Раздались крики: «Ильич с нами!».
— Аркаша, пора уходить.