— То есть как?
Зазвенело стекло в отдалённом конце зала заседания.
Ропот толпы усилился. Ваня спешно натягивал штаны. Из нижнего этажа слышались мощные удары в дверь.
— Пора говорить с народом, — решительно сказал Ваня.
Он вышел на крыльцо горсовета. Толпа онемела. Так привычен был дорогой образ, что впору повернуть обратно и терпеть.
— Товарищи!! — гаркнул Чмотанов. — Что привело вас сюда? Почему вы не на своих родных фабриках и заводах? Они принадлежат вам, ступайте работать!
— Курева нету, — юродиво заныли в толпе.
— Жратвы мало! — басом рявкнула баба в грязном тулупе.
— То есть как мало? — грозно спросил Ваня. — Что, так уж всё и слопали?
Толпа утвердительно засопела.
— Можно сказать, нету пищи, Владимир Ильич! — бойко крикнул инженер игольного комбината.
Ваня растерялся. Все долго помолчали.
— Вы б позвонили в центр, пусть эшелон пришлют! — посоветовали бабы.
— Накорми, накорми! — разгуживалась толпа. — Пять тысяч нас здесь, сотвори чудо, чтоб ещё и запас остался! Твои мы, в столицу пойдём, если б надо.
— Иль не веришь нам?! — прорвался вперёд плотник номер один. — Да, я за тебя... руку отрублю! Хошь?
— Отруби, — бессмысленно сказал Ваня.
Плотник крякнул, побледнел и вынул топор.
— Товарищи! — плачущим голосом сказал он. — Вот, для родного Ильича руки не пожалею!..
Стало тихо. Плотник поднялся на крыльцо и поплевал на ладони. И положил правую руку на перила крыльца. Потом подумал и положил левую. Высоко над головой лучший плотник занёс блеснувшее лезвие - жахнув - ударил. И промахнулся.
Толпа крякнула, ничего не поняв, и присела. Плотник упал в безсознательном состоянии.
— Виданное ли дело - людей калечить! — заголосили бабы, а пуще всех визжала красавица Полина, жена плотника.
— Ай, какой мастер был! Ай, где ж теперь заработка возьмёт! Ай, гроба дрянного сколотить не сможет!
— Действительно, чтой-то очень странно, товарищ начальник, — сказал рослый парень в спортивном костюме. — Вот лежали вы, где положено, и вдруг у нас в городе объявляетесь, народ смущаете...
В доме напротив горсовета с треском распахнулось окно, и по пояс высунулся распр остранитель Босяков.
— Да здравствует Ленин! — провозгласил он на всю площадь.
— Скотина! — заорали в толпе. Метко брошенный ком стылой земли ударил Босякова в лоб. С воем отвалился он внутрь помещения.
— А вот я думаю... что, если... — начал спортсмен и, не договорив о своём намерении, ударил Чмотанова в ухо. Толпа перекрестилась.
В ушах Вани поднялся колокольный трезвон.
«...в ухо?..» — запаздывая, проявлялось в сознании самозванца. Инстинктивно он уклонился от второго удара, и кулак молодца врезался в дубовую двухметровую стойку, подпиравшую козырёк крыльца. Она запела, как струна, и вылетела из пазов.