Я оказался прав, меня не ждали. Поэтому проскакав километров десять я пустил Черныша трусцой изредка поглядывая по сторонам, следуя по глубоким колеям прошедшего здесь недавно каравана переселенцев.
В двадцати километрах от города я остановился пообедать. Сварив кофе, я достал пироги миссис Кляйн, что она дала мне в дорогу и попивая подслащенный напиток, съел весь запас пирогов, опасаясь что они могут испортиться на такой жаре.
Подняв голову, я посмотрел на жалящее сверху солнце, прикинув на глазок.
"- Градусов тридцать, не меньше!"
Угостив остатками яблочного пирога Черныша, я подтянув ослабленную подпругу и вскочив в седло поскакал дальше. К женам.
"Деньги - это зло. А большие деньги - это большое зло!".
Именно так я думал, рассматривая в подзорную трубу два десятка всадников, которые шли по моим следам.
Штат Калифорния был довольно гористым штатом, так что мест для засады можно было найти предостаточно. Еще в течении двух часов до наступления темноты, я вел преследователей за собой.
Я не собирался отпускать никого из них. Мне не нужны были свидетели. А то что при перестрелке несколько человек смогут уйти я не сомневался, так что мое решение напасть на них ночью во время сна, была продиктована именно необходимостью не оставлять свидетелей.
Я давал им возможность рассмотреть меня из далека, как я еду ничего не подозревая. Не хотелось бы спугнуть их.
Все это было продиктовано только для того чтобы показать. Меня надо бояться. Ушли люди в прерию по моим следам и не вернулись. Так что и шериф и Хоткинс-старший, теперь единственный Хоткинс, получат тот урок, который они запомнят на всю жизнь.
Как я и предполагал, они не стали преследовать меня ночью, а остановились на бивуак. Судя по уверенным движениям, они считали что у них не малые шансы "взять" меня.
Я лежал на самом краю высокой скалы, залезть на которую мне пришлось потратить немало сил. И сейчас разглядывая лагерь, я прикидывал, как буду действовать ночью.
"- Эх, сюда бы карманную артиллерию. Ведь так удобно стоят, всех накрою. Или на крайняк ВАЛ, тоже неплохо!"- подумал я.
"- Да когда же вы спать ляжете?"- в который раз подумал я смотря на лагерь преследователей.
Наконец все кроме часовых улеглись и я наконец узнал почему бобовую похлебку называют музыкальным супом, по-видимому это был прототип, нашего, горохового.
Подхихикивая каждому вновь издаваемому звуку, я тихо спускался вниз. Судя по всему, каждый старался издать звук как можно громче.
"- Соревнуются они что ли?"- думал я мысленно уже прикидывая где лежит каждый "музыкант". Это было не трудно, на слух я никогда не жаловался.